Замок из дождя

Танцы действительно начинались. Эльза первая вошла в зал, и увидела сына, танцующего с Юлией, Анну и Павла, Якова и Веру, Романа Даниловича и Ирину, чету Ачинских, и несколько других гостей. Левина хоть и была немного расстроена, решила выдержать характер, она заставила себя улыбнуться, и согласилась танцевать с одним из местных помещиков. Внешне баронесса была весела, а душа хотела остаться наедине со своими думами. Эльза плохо осознавала, как и когда все закончилось, только осознала она это в бричке подле замечтавшегося сына по пути домой. Кучер напевал веселую песню. А Эльзе хотелось тихо грустить о своем. И её разум опять обращался назад, к барону Левину, по которому она до сих пор тосковала.

– Матушка! – Евгений прервал мысли Левиной. – Как ты находишь княжну Юлию?

Этот вопрос застал женщину врасплох.

– Княжну? Я полагаю, она достойная девушка, – ответила Эльза то, что первое пришло ей в голову.

– Матушка, я так очарован ею, что хотел бы … может это поспешно …

Эльза поняла намерения сына, но она вовсе не была готова, дать этому какую-то реальную оценку.

– Одним словом я мечтаю видеть её своей невестой.

– А она? Отвечает твоим порывам? Или ты самоуверенно полагаешь, что это не важно?

– Отнюдь. При первой же возможности, я объяснюсь с ней. И ей придется ответить на мои честные намерения, – гордо заявил молодой Левин. Левина неопределенно пожала плечами, а Женя погрузился в свои сладостные мечтания.

Павлу не спалось, он бродил по ночному саду Муравленных словно тень, в то время, как хозяева и некоторые оставшиеся гости спали. Одно занимало его мысли – баронесса Левина. Молодой поручик был самоуверен по части своего права нарушать правила приличия, воспринимая это, как вызов, и как игру одновременно. История с дерзким приглашением на приеме женского патриотического общества не принималась им в расчет, как повод для раскаянья. Он не чувствовал своей вины. Но с того самого дня он осознал, что увлечен своими эмоциями к Эльзе Львовне, и она должна понять и оценить это по достоинству. Все в ней восхищало молодого мужчину: красота, грация, отсутствие всякого кокетства и фальши. Возможно, в последние несколько дней он придумал для себя некий образ, которым страстно увлекся, но этот образ получил имя баронессы Левиной. Павлу безумно хотелось быть с этой женщиной, наплевав на условности. Одно огорчало Мелецкого, мать, ставшая на пути его мечты, и нравившаяся ей княжна Юлия. Ластится точно кошка, мурлычет, заглядывает в глаза, не отходит ни на шаг. Возможно княжна была достаточна красива, но слишком доступна для того чтобы грезить о ней, и желать её себе в жены. Павлу нужно было амурное приключение сродни военной победе, а Юлия не могла ему дать таких эмоций, и потому была не интересна. Мелецкий сел на лавку в саду, немного посидел, слушая ночную темноту. Потом вскочил, добежал до конюшни, вывел первого попавшегося коня, и понесся на волне своего сладострастного порыва.

Эльза сидела на подоконнике открытого окна в домашнем платье, и при свете свечи вышивала. Это занятие всегда успокаивало баронессу. Слух её различил странный шум, затем лай собак, который вскоре стих. То, что Левина увидела под своим окном, поразило её настолько, что она не могла ничего сказать. Павел, разгоряченный ездой верхом, улыбался, стоя с огромным букетом наскоро сорванных полевых цветов, которые он протягивал баронессе. Левина отложила рукоделие, и приняла терпкие пахучие травы. Мелецкого очень порадовала такое совпадение, что баронесса тоже не спит, и он в самоуверенности любовного очарования, посчитал, что это благоприятное для него совпадение.

– Павел Юрьевич, – Эльза наконец обрела дар речи, – я приму ваше подношение, но обещайте мне, что подобное не повторится.

Павел мгновенно перестал улыбаться.

– Не могу, – он опустил голову. Это была неожиданная пощечина для самолюбия молодого мужчины, который привык к постоянному женскому вниманию.

У Эльзы сжалось сердце от жалости. Ей не хотелось ранить этого человека, не смотря на его несносное поведение.

– Не тешьте себя пустыми надеждами, Павел Юрьевич. Вы должны понять, что между нами ничего не может быть, – произнесла достаточно уверенно баронесса.

– Вы сами так полагаете или моя матушка настаивает на этом? – Мелецкий поднял голову и дерзко посмотрел на Левину.

– Что вы себе позволяете! – возмутилась Эльза. – Я не обязана давать вам какие-либо объяснения.

Левина выбросила букет на улицу, закрыла окно, и наглухо задвинула штору. Мелецкий наклонился, чтобы поднять один единственный цветок, и пошел прочь, обиженный, но понимающий, что крепости не берутся быстро, нужна основательная осада.