Замок Кон’Ронг

– Нет. Это наш сын, только вот мне все равно, какой он, кто он, я просто счастлив, что он у меня есть. Что я есть у него. А Тиане надо им гордиться. Чтобы на него глядели, а потом переводили взгляд на нее – это та самая, это мать Андреса Ривена. И твоя мать то же самое. Она не понимает, что любить – это отдавать, она может только брать и брать, а этого мало. Слишком мало…

Лесли покачал головой.

– Мама не такая. Ты просто не понимаешь…

– А чего мне понимать? – Море располагало к откровенности, да и ситуация тяжелая. – Ты решил жениться на Джин, что тебе мать сказала? Сынок, люби ее и будь счастлив? Нет ведь, она думает, как избавиться от малышки.

– Мама хочет для меня самого лучшего. И что плохого, что она будет гордиться мной?

– Кейт она не гордится. И Тианой тоже. Не обижайся, Лесс, только вас самих она не видит. Она видит свое отражение в вас, во внуках… вот Андрес для нее любимый внук, потому что умен, талантлив, учится в Клостере… А Колин – нет. Мне вот все равно, где мой сын учится, был бы он жив-здоров и счастлив, а там уж и я буду счастлив рядом с ним.

– Так и мама… – Лесли вспомнил кое-что и осекся.

– Давай не будем об этом, – вздохнул Ивар. – Ты и сам поймешь, лишь бы поздно не было. А за девочку Брайс держись двумя руками. Она искренняя.

– Искренняя?

Вот уж что Лесли не мог сказать о Джинджер. Та могла лгать, да и лгала…

– Очень искренняя. Только не для всех.

– А как тогда? – Лесли даже стало интересно. Ивар был далеко не глуп, просто не хотел чего-то добиваться и часто довольствовался малым. Но наблюдательностью и догадливостью его Бог не обидел.

– Я смотрю на них с матерью и даже завидую. Друг ради друга они солгут, украдут, убьют. Тиана так не сможет, даже ради Андреса, она слишком высоко ставит свои интересы. А эти двое… вот есть у них круг людей, которых они считают родными, и тут они на все готовы. Горы свернут и рвы выкопают. А все остальные… они именно что остальные. Не друзья, не враги, в лучшем случае союзники.

– Аликс?

– Не знаю, почему они взялись опекать эту девочку, но ее мужу заранее сочувствую.

– Пирлену?

– Или он даст развод, или ее вдовой сделают, – без тени сомнения подтвердил Ивар. – И я первый свидетельствовать буду, что он умер от отравления грибами.

– Серьезно?

– Бить женщину может только мразь. А ее на земле и так много, одной меньше, жалко не будет. Хуже, если одной больше станет.

За разговорами мужчины сейчас прятали свою беспомощность. На море проку от них мало. И найдут ли мальчика?

Найдут ли его живым? Об этом и Ивар, и Лесли даже думать боялись. Лучше обсуждать всякие глупости, чем представлять, как они отдадут тело ребенка его матери.

* * *

– Дядька Корт, смотри!

Корт Симар, рыбак в невесть каком поколении, прищурился.

Драконья коса близилась, и видно было… нечто.

Что-то темное, странных очертаний. Из-за каприза течения рядом с косой постоянно были туманы, и разглядеть, что на ней происходит, издали бывало сложновато. Вот и сейчас Корту показалось, что там, на косе, шевельнулась темная тень, скользнула в туман и пропала с глаз. Напарник, племянничек, видимо, заметил больше, потому что помотал головой.

– Никак зверюга какая?

– Все может быть. Сейчас причалим, посмотрим.

Из-за тех же капризов течения причалить сразу не удалось, но спустя минут двадцать лодка таки ткнулась носом в песок, и Корт осторожно принялся промерять его веслом. Зыбуны тут тоже были обычным делом, причем в самых неожиданных местах. Вчера ходил, сегодня – угодил.

На краю косы лежало тело.

Мальчишка лет двенадцати, голый… мертвый?

– Дядь, кажись, дышит, – пригляделся Рим.

Корт почувствовал, как сильно забилось сердце. Но все равно не бросился опрометью. Дошел, выверяя каждый шаг, осторожно опустился на колени рядом с мальчиком, перевернул его на спину.

Да, это был Колин Линос. Живой, но далеко не здоровый. Мальчишка весь горел, спина была в жутком состоянии… срочно надо его к лекарю.

– Дядь! Глянь чего!

Рим указывал на что-то рядом с парнем. Корт вгляделся.

Следы.

Да, следы. И знакомые, хотя когда он их видел…

А сейчас это был след взрослой стопы. Плоской, с длинными изогнутыми когтями, которые глубоко погружались в рыхлый песок…

Корт резко двинул ногой, засыпая следы песком. Взглянул на племянника.

– Ты ничего не видел.

И направился к мальчишке. Надо было его увозить отсюда.

– Дядь, ты чего? – Рим пошел следом. – Это ж… неясно чего такое! Надо ребятам сказать…

Корт скрипнул зубами.

– Ты. Ничего. Не видел.

И принялся укутывать мальчишку запасным парусом. Он толстый, теплый, авось довезут…

– Дядь?

– Садись в лодку и ставь парус, – рыкнул Корт, перемещаясь к рулю.

– Но это ж… это что такое?

– Рим, – Корт почти рычал. – Если я узнаю, что ты хоть словом, хоть намеком, хоть кому… Богом клянусь, все сделаю, чтобы тебя в солдаты забрали. Понял?

Рим подавился очередным «Дядь».

– А…

– Молчи. Обо всем молчи, понял?

– Не понял. Но молчать буду.

– А больше от тебя ничего и не требуется.

– А что это такое?

– Это не твое дело.

Корт знал, что это такое. Но рассказывать никому не собирался.

* * *

Разговор оборвался, когда Лесс заметил вдали лодку.