Замок. Откровение черного колдуна

Соня стояла на пороге дома Джен. Пустынные улицы и полнейшая безлунная темнота помогали ей во всем. Никто не знал, на видел и не мог предположить, что она окажется здесь… здесь, чтобы убивать, а не давать жизнь, как думал Тим, создавая Желтое Братство, в которое входила девушка. Сердце стучало, словно отплясывая сложный танец, ноги подкашивались, руки дрожали, но зверская решимость твердила закончить дело, до которого остался шаг… Тихий стук о деревянную дверь раздавался в ушах сотрясающим землю громом. Возникшая вдруг тишина давила со всех сторон. В доме никого не было! Радость вырвалась наружу и девушка с облегчением выдохнула, расслабляя сжатые в кулак руки, в одной из которых был нож. Она склонила голову, вытирая капельки пота… Раздался скрип. На пороге появилась заспанная Джен! Сердце упало вниз и растворилось в пучине зла. Рука поднялась вверх, нож легко вылетел, но… «Это невозможно!» Дженни смогла, каким-то чудом, но смогла увернуться от него, и тот пропал в темноте избы, лишь приглушенно звякнув о каменную кладку противоположной стены. Широко распахнутые глаза хозяйки дома остановились, заметались в поисках укрытия, она сделала несколько шагов назад, но возмездие Сони не остановилось на глупой неудаче. Девушка выхватила меч и со всей накопившейся яростью, болью, отчаянием сделала последнее, что требовалось от палача – подняла над головой и опустила клинок на беззащитную окаменевшую Джен. Мышцы напряглись, связки готовы были порваться, все тело превратилось в один ревущей комок боли, но именно это помогло раздробить череп, пройти через грудную клетку к животу, дальше вниз и уткнуться острием меча о деревянный пол. Фонтан алой крови ударил в лицо Сони забрызгав кольчугу. Ужас застыл в глазах Джен, она упала на спину и раскинула руки, утопая в собственной крови, которая с каждым мгновением подбиралась к ногам обезумевшего воина.

Ненависть покинула существование в жертвенном теле сменившись страхом, запоздалым понятием сотворенного. Соня задрожала, будто уже сейчас видя будущее, попятилась назад, зацепилась за порог и вылетела на все еще пустынную улицу. Впервые меч показался порождением ада, сеющим зло и призывающим на пир Смерть. Впервые ее руки обагрились невинной кровью. Впервые она увидела тот ужас, железной хваткой сжимающий распятых людей, к которым с минуты на минуту должны придти мастера – палачи.

Зажав руками рот, сдерживая вырывающийся из груди крик, она бросилась бежать. Она не знала куда, но как можно дальше. Найдя тот самый обветшалый дом, девушка забралась внутрь и, уткнувшись в разбросанное по полу тряпье, только тут разорвала тишину захлебывающимися рыданиями.

Душераздирающий полумладенческий крик залил Этилию и повторился снова. Соня знала, что произошло. Слезы нахлынули новой волной, выплескиваясь в виде крупных, прозрачных, соленых капель, но удушье схватило ее за горло и повалило, заставляя корчиться в судорогах, превращая безжалостного палача в жалкое подобие.

На крик бежали все, но только один человек в обратную сторону. Ноги сами несли ее вперед и буквально в считанные секунды привели в храм. Мольбы, просьбы, клятвы к Всевышнему давались с трудом и разрывали сердце болью. Душа требовала исповедаться, но настоятель ушел… ушел туда, куда вчера постучала Смерть. Соня боялась, боялась малейшего шороха, который, как казалось, исходил из тех, кто пришел за ней. Время шло. Молитвы неиссякаемым потоком вырывались из разрывающегося тела и устремлялись к иконе Спасителя. Никто не видел ее здесь и не знал, что она приходила. Никто не знал: почему?.. кто?.. ото всех ускользнуло, но только не…

Маг.

О, как она его тогда ненавидела! Девушка готова была разорвать его на части, лишь бы никогда, никогда и ни за что не появляться на глаза Тима. Она бы так и сделала, но… Лазарь заставил Соню вернуться в замок и дождаться прихода молодого императора. Эдуард до последнего момента не знал, для чего он понадобился, но, видя мрачное лицо Старца, не решился спрашивать, и его изумлению не было конца. Девушка забилась в самый темный угол и с ужасом представляла гнев Тима, лишившегося жены.

– …тьма закрыла мне глаза. В тот момент я не знала, что делаю, что творю. Любовь превратилась в ненависть, ненависть породила палача, палач исполнил свое дьявольское предназначение, – она опустилась на колени и склонила голову. – Я не могу глядеть вам в глаза! Ад отнял душу. Я прошу Храм, священника, олицетворяющего Спасителя… не тянуть с наказанием и проделать это быстро, дабы через мгновение предстать перед Всевышнем, на Его суд. Я человек, поддавшийся искушению, человек, не сумевший одолеть в себе дьявола, но мое тело боится, боится всего! Я в вашей власти, Этилия!!! – выкрикнула она и еще больше осела, склонив голову.

Шепот давно прекратился и все, боясь пропустить слово, с вниманием слушали девушку. Они стояли в нерешительности и переступали с ноги на ногу. Многие осудили ее на смерть, еще больше, не знающие Джен, ждали только справедливого наказания.