Замок Пастыря

Ради справедливости, его угроза вряд ли бы сбылась. Все трое уже не стеснялись, но негласных рамок приличия не преступали. Любая магия творилась так, чтобы это было заметно хозяйке дома – а значит, в ход шли самые слабые и простые чары, позволяющие повлиять на расклад или узнать карты оппонента. При равенстве возможностей ключевую роль начинало играть мастерство, но и в этом игроки были на равных, имея весьма обширную практику. В итоге первая пуля завершилась почти ничьей. Горынов катал на пальцах одинокую рублевую монету, Стрешнев застегивал кошелек, похудевший на ту же монету, Летичев же остался при своих. Откинувшись в кресле, он потягивал успевшее согреться шампанское и разглядывал своих… товарищей? Нет, не совсем. Для товарищества нужно иметь общую цель. Но все же их объединяло нечто общее: они все принадлежали к родам достаточно древним, чтобы претендовать на значительную власть, но правом этим, по различным причинам, не пользовались.

Юрий Горынов имел ногайские корни. Множество поколений смешанных браков осветлили его кожу и придали благородный профиль, но черные как нефть волосы оставались неизменной чертой. Происходили Горыновы из очень богатого рода, когда-то обитавшего на северном побережье Каспийского моря. Предполагалось, что свое золото они скопили на набегах и работорговле, но с момента захвата Астрахани Иваном Грозным неожиданно охотно влились в российское государство, и с тех пор ни словом, ни делом никогда не вредили ему. Причину такого резкого поворота знали немногие даже среди Посвященных, а кто знал – помалкивал.

Горыновы были не совсем людьми. И в родных землях их за это, мягко говоря, не любили.

В жилах этого рода текла кровь чудовищных крылатых змеев, что в забытой древности разоряли земли на сотни верст вокруг и умели принимать человеческий облик. Она даровала огромную физическую силу, неуемную страсть к золоту и почти сверхъестественное умение это золото добывать. Ну и фамилия, куда же без нее. По слухам, когда чудовищная кровь становилась особенно сильна, Горыновы навсегда теряли человеческий облик, полностью обращаясь в подобие своих древних предков, но подобные инциденты если и имели место, то за пределы семьи не выходили. Так или иначе, Горыновы держались в стороне от политики – как светской, так и магической, торговлю явно предпочитали колдовству и, в общем-то, жили мирно. До тех пор, пока кто-нибудь не пытался наложить руки на их золото.

С Юрием Георгий познакомился тринадцать лет назад, когда сразу после гимназии приехал в Москву поступать в юнкерское училище. У провинциального абитуриента и представителя «золотой молодежи» не было ничего общего. У двух магов общего оказалось настолько много, что поначалу дело чуть не обернулось дуэлью. К счастью, до того как прозвучали заклинания а оружие покинуло ножны, оба поняли, что проклятая кровь – тоже кровь, и слишком легко льется. Под звон пивных кружек они провозгласили мир, каковой успешно поддерживали до сих пор.

С Владимиром Стрешневым история вышла еще более курьезная. Георгий уже учился на втором курсе училища, и изо всех сил старался не упустить ни дня беззаботной студенческой жизни. И вот однажды ночью, покидая под покровом темноты территорию женского пансиона, он из озорства перемахнул одним прыжком через забор.

Вот только в темноте перепутал направление, и приземлился не на улице, а в соседнем с пансионом дворе гинекологической клиники.

И не на землю, а прямиком на спину Стрешнева, откапывавшего для чародейских нужд свежий абортный материал, и ради скрытности фонарь не зажигавшего.

На следующий день московские газеты в один голос подняли гвалт, что социалисты перешли на новую ступень жестокости, начав террор не только против представителей власти, но и против лечебных учреждений. На первых полосах мелькали фотографии развороченной взрывами кирпичной стены, но к удивлению прибывших следователей Охранного отделения, нигде не осталось ни следа гари, даже наоборот – земля была насквозь проморожена, как посреди лютой зимы. Люди в охранке работали не слишком умные, безынициативные и начисто лишенные фантазии, так что решили не придавать этому значения, а поскольку на месте обнаружился окровавленный картуз, то пришли к выводу, что бомбист подорвал сам себя, и потеряли к делу интерес.

К счастью, в последнем они ошибались.

Чудом ли, удачей или божественным провидением, но Георгий и Владимир ухитрились не только не поубивать друг друга, но и в какой-то момент поинтересоваться друг у друга, а что вообще происходит. Прозвучавшие ответы оказались настолько обескураживающими, что битва угасла сама собой, а незадачливые молодые маги до рассвета лечили ромом душевные и телесные раны. О произошедшем поклялись на вспоминать – обоим было слишком стыдно.