Замок у моря

Опять же мне послышался дух враждебности в ее словах и, в то же время, интуиция подсказала мне, что разговор о событиях в замке можно вести еще долго, но вряд ли эта красивая и, как мне стало казаться, немного загадочная девушка расскажет нам что-нибудь новое.

Я скоро понял, что и мой проницательный друг придерживается такого же мнения.

Он снова перевел разговор на великолепно приготовленный кофе, на Южную Америку, что сразу вызвало улыбку на лице мисс Бакли, а еще через десять минут мы стали прощаться.

— Ваш отец ездит все время на автомобиле, — заметил Пэро выходя на крыльцо и прощаясь с хозяйкой, — а вы оказываетесь отрезанной от мира, мадемуазель?

— Не совсем, у нас есть хороший велосипед. А впрочем, вы правы, мсье, поэтому отец собирается скоро купить для меня небольшой автомобиль.

— Вы умеете водить машину?

— И скакать на лошади, мсье.

«И стрелять из нагана», — почему-то неожиданно для меня самого промелькнуло в моей голове.

— Вы разочарованы? — спросил я своего друга, когда мы оказались на безлюдном освещенном солнечным закатом шоссе. — Как говорится, фактов у нас не прибавилось.

— Напротив, mon ami, еще как прибавилось.

— Вы шутите, что именно?

— Велосипед. В истории с доктором меня смущал один важный момент — его автомобиль. Такую большую машину нельзя спрятать в редких кустарниках вдоль дороги. Ее даже нельзя убрать с шоссе, а оставлять там, рассчитывая, что в это время дня по шоссе никто не ходит и не ездит слишком рискованно. Окажись кто-нибудь поблизости, и у полиции возникли бы самые серьезные основания подозревать доктора в убийстве. И в то же время, преодолеть дистанцию в пять сотен ярдов и быстро потом вернуться домой как раз удобней всего на велосипеде. И здесь же ответ на вопрос, как незаметнее всего в сумерках добраться до Престона. Часто вы обращаете внимание, Дастингс, на проехавшего мимо велосипедиста?

— Но Ева не видела никакого велосипеда?

— И не должна была. Доктор оставил его неподалеку. У дерева или соседнего забора. Он ведь меньше всего хотел, чтобы кто-то обратил внимание на вечерний визит к этой его странной знакомой… а в каком-то смысле и сообщницы.

— Но мотивы, Пэро, мотивы! Зачем доктору убивать Стива Харди?!

— Совершенно ни к чему, согласен с вами. Зато гибель Джеральда Холборна делала его дочь невестой очень богатого и знатного молодого человека.

* * *

— К вам гость, — сообщила миссис Роббинс вскоре после того, как мы, вернувшись домой, сели пить чай, — это мистер Уиттон.

На улице сгустились сумерки и в комнате над нашими головами уже горела яркая лампа под старомодным абажуром.

Мэтью был одет в темно-серую рубашку с коротким рукавом и черные брюки, что несло в себе оттенок траура. Но вид у него был более естественный и живой, чем тот, на похоронах — торжественный и бесстрастный.

Мы еще раз выразили ему свое сочувствие и пригласили к чаю, на что он, как мне показалось, согласился с большим удовольствием. Наверное, долгие проведенные после похорон часы в замке, где жизнь так резко изменилась и оставила его одного, лишив не только близкого круга людей, но и связанных с ними забот, наверное, эти прошедшие десять часов, сделавшие его ненужно свободным, стали тягостными и он поспешил к людям, и сейчас с радостью принимал из рук миссис Роббинс чашку с чаем.

Понимая это не хуже меня, Пэро с присущей ему обходительностью быстро сумел организовать интересную отвлекающую беседу. Поговорили о Европе и мировой политике, военном флоте Великобритании, и не менее преуспевающих в этом американцах, вообще об американцах и, как-то само собой, о докторе Бакли.

— Здорово здесь он у нас разворачивается, — с уважением сказал Уиттон, — хотя, так и не понимаю, зачем американцу Англия. Разве на родине работы мало? Я бы нигде на чужбине жить не смог.

— А сам доктор объясняет свое пристрастие к этим местам? — как бы между прочим полюбопытствовал мой друг.

— Однажды я так его и спросил. — Мэтью провел рукой по своим плотным коротко стриженым волосам. — Он ответил, что мы, англичане, слишком предпочитаем всему благополучный статус-кво. А американцы любят риск и большие задачи. Самые большие, пусть даже маловероятные. Он так и сказал. Поэтому просто хорошей жизни в Южной Америке ему, дескать, было мало. И он решил выбрать растущий город в ленивой Европе, где сильный человек может очень высоко подняться. Саутпорт показался ему наиболее привлекательным. Размечтавшись, доктор говорил, что хочет со временем открыть здесь большой частный госпиталь, набрать хороший штат, внедрить свою систему скорой помощи, и вообще охватить обслуживанием не только город, но и всю округу. Но, представляете, сколько денег для этого надо? По-моему, ему все-таки столько никогда не заработать.

Что-то удивило меня в этом объяснении, и через несколько секунд я понял что: слова посетившей позавчера нас Беты. Слова о том, что ей с самого детства говорили о будущем переезде в Англию.