Заморские женихи Василисы Прекрасной

Как я смеялась! Потом днем позвонил и говорит: спать хочу.

– А ты после моего звонка уснул или встал фото смотреть?

– Мы встали!

– Так надо со мной спать, чтобы плохие сны не снились, – опять похохотала я.

Странно, но Лева зациклился на ревности и измене. Говорит, что убьет, если узнает.

– Так тебя же посадят в тюрьму.

– Ну и что, мне незачем жить, если тебя не будет.

Говорит строго, в глазах страшное выражение, мороз по коже. Никогда я не думала об измене. Как он может об этом говорить, когда я вся до капельки принадлежу лишь ему.

Совсем немного оставалось до Нового года. А Лева готовился к операции на носу. Тихо страдал о последствиях и тему эту старался в разговорах не поднимать. Я подбадривала и успокаивала его, говорила: потерпи совсем немного, и кончатся твои многолетние страдания. В строении его носа были отклонения, и порой он не мог дышать, что его страшно мучило и пугало. Ведь если человек не может дышать, он может умереть.

В последний рабочий день перед новогодними праздниками уходила с работы с тяжелым сердцем. Дома чистота, маленькая елочка сверкает огнями и игрушками, как в детстве, в холодильнике много вкусной еды, а что ждет меня дальше, страдания-метания или счастливый праздник, я не представляла.

Дочь уехала в турпоездку, а я приду сейчас домой, сложу рученьки и буду сидеть, ждать у моря погоды? Нет, буду, как Мюнхгаузен, вытягивать себя из тоски и болота сама. Пойду сделаю маникюр, педикюр, может, и настроение поднимется. Но в сумке затрезвонил телефон, и голос Левы спросил:

– Ты где?

– Иду с работы.

– Где именно?

– На Брайтон-Бич.

– Стой там.

Голос был неласковый. Не зная, чего ждать, остановилась. Вскоре подъехал он, я села, поехали ко мне домой.

– Какие у нас планы? – отважилась спросить я у дома.

– Соберись быстро, и едем ко мне.

– Но я хотела сходить сделать маникюр…

– Нет, я не буду ждать.

Я знала, что его переубедить невозможно. Покидала в пакет вечернее платье, туфли, украшения и пошла вслед за пасмурным дружком.

Следующий день мы убирали квартиру, стирали, готовили еду, все практически молча. Тридцать первого он тоже был молчалив и задумчив, не объясняя причины. Продуктов не было, я не знала, что делать. Когда уже стемнело, он надел старую куртку, в которой можно было выгуливать собаку, если бы она была, буркнул: «Пошли». Оказалось, поехали в магазин. Купил шампанское, я кое-какие овощи, фрукты, и вернулись.

Изломала всю голову, что приготовить на праздничный стол. Лева – никудышный едок, он ест медленно и как бы нехотя, только потому, что надо. Лук – не дай бог попадется, то не буду, это не буду. Придумала все-таки пару блюд, надеялась, понравится. Захватила из дома свечи, салфетки красивые, еловую веточку. К полуночи переоделась в длинное вечернее платье, надела серьги, колье, накрыла на стол и позвала Леву. Он лениво оторвался от монитора компьютера и прошел в кухню, в майке и спортивных штанах трехсотлетней давности, пузырившихся везде, где только можно.

– С Новым годом, здоровья тебе. – Его тост был краток, как удар меча.

Я держалась, держалась от слез, от непонятного его поведения, от ненужности самой себя в этой квартире.

– Выглядишь как королева, – с усмешкой сказал Лева.

«А что, я должна была тоже надеть трусы и майку в новогоднюю ночь?» – хотелось мне задать вопрос.

Мы посмотрели вспышки салюта над Манхэттеном несколько минут и побрели спать, именно спать. Худшего праздника у меня не было.

Первого января утром я собрала свои котомки, и мы направились в Бруклин. Танюша с Сашей, наши горные друзья, пригласили на обед, но Лева отказался: он ехал к детям.

Катя, дурища ты глупая, пойми уже раз и навсегда, что вас вместе не существует, есть ты, есть он и его семья, вот такая раскладка. И пусть он сто раз прокричит, что никакой он не женатый. Только спит он с бывшей женой на отдыхе раз в год, а может, и чаще, не нанимать же детектива для проверки.

Минут через пятнадцать раздался звонок:

– Ты знаешь, я обнаружил в кармане совесть. Может, тебя отвезти?

Это было так необычно, что я сразу не нашлась, что ответить.

– Отвези, только сейчас рано, нужно через полчаса хотя бы.

– Хорошо, – туманно ответил Лев и отключился.

Через 20 минут я перезвонила и спросила, едет ли он.

– Нет, я уже далеко.

Картина Репина «Приплыли» называется. Зачем звонил, потешил себя добрым поступком и снова карман застегнул? Он у него, наверное, с большой прорехой, куда совесть и высыпается постоянно.

Вызвала такси и поехала в печали. Я еще не догадывалась, что это только цветочки, ягодки ждали меня впереди.

Лениво перезванивались несколько дней, тревога нарастала – когда же его операция. И в ответ на мой повышенный тон протянул:

– Позвонишь завтра, а я скажу тебе, что операция была сегодня.