Замуж за барристера

— Вот, ознакомьтесь, — предложил он. — Пришло из местной больницы. Второго дня к ним поступил избитый до полусмерти пациент. Нашли его недалеко от вокзала, без сознания и с переломанными костями. Пока оперировали, было не до полиции. Мы же, выехав сегодня с утра на вызов, нашли в кармане сюртука пострадавшего паспорт на имя мистера Эшли Ходжа. Вот и получается, что мелкое хулиганство, вменяемое мистеру Уиверу, теперь рассматривается как покушение на убийство и потому отпускание под залог исключает.

Энтони тщательно изучил данную ему бумагу, но ничего любопытного в ней не нашел.

— Насколько я знаю, плетью невозможно переломать человеку кости, — заметил он. Старший инспектор кивнул.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он и достал следующую бумагу. — Возможно, у мистера Ходжа были иные враги помимо мистера Уивера, которые и добавили ему неприятностей. Но обстоятельства таковы, что в заявлении мистера Ходжа указаны побои без уточнения, чем именно те были нанесены. Более того, в показаниях мистера Уивера также значатся побои. Он подписал их не глядя, будто даже с гордостью за совершенное. А нынче, как изволите видеть, такая гордость может выйти ему боком.

Энтони прочитал оба документа, убедился в том, что правда на стороне старшего инспектора, потом вернул ему их и прошелся по кабинету.

— Вы же понимаете, что ситуация сложная, мистер Рид, — будто прося за это прощения, сказал ему собеседник. — Если бы мистер Ходж был в сознании, мы допросили бы его и выяснили, кто именно нанес ему столь серьезные травмы. По его заявлению мы также могли бы открыть новое дело и объявить розыск преступников.

В данный же момент у нас есть жертва, есть задержанный за его избиение и признавший свою вину злоумышленник и нет основания проводить до следствие. Поэтому я могу лишь посочувствовать вам и мистеру Уиверу и пожелать скорейшего выздоровления мистеру Ходжу, чтобы он сумел внести ясность в это дело.

Энтони неслышно хмыкнул: он-то как раз в выздоровлении Ходжа видел лишь еще большую угрозу мистеру Уиверу, не сомневаясь, что тот оболжет благодетеля, заявив, будто бы именно он довел его до больничной койки. И, пожалуй, куда как лучшим способом защитить Томаса Уивера был бы проведенный без показаний Ходжа суд. У Энтони имелся способ поспособствовать такому развитию событий, но сначала он должен был выяснить пару вещей.

И принять важное решение.

— Лиз… — он понятия не имел, как она отреагирует на его известие. Немедля бросится в больницу сидеть у постели искалеченного кузена? Призовет еще пару проклятий на его голову и забудет о его существовании? Вряд ли на это можно было рассчитывать. Однако скрывать от жены такие сведения было еще большей глупостью: во-первых, рано или поздно они все равно раскроются, и тогда Энтони окажется ревнивым и корыстным мерзавцем, не способным перешагнуть через собственный эгоизм ради умирающего человека; во-вторых, ему необходимо было пообщаться с лечившим Ходжа доктором, а сделать это без Элизабет было решительно невозможно. Пришлось положиться на ее благоразумие. — Боюсь, что у меня плохие вести…

— Черити? — испуганно воскликнула она и схватила его за руки, глядя огромными взволнованными глазами. — Ее нашли? Она… С ней…

— Нет, не нашли, — поспешил развеять ее страхи Энтони. — Речь не о Черити.

Речь о твоем кузене. Он здесь недалеко, в тонтонской больнице. И, боюсь, ему очень плохо.

— После папиной ласки? — явно не поверив, нахмурилась Элизабет. — Да после нее не то что рубцов, даже памяти не останется!

Энтони кивнул, трусливо желая на этом и остановиться. Вроде как про неприятности Ходжа он сказал, о больнице упомянул, нужно ли вдаваться в подробности?

И все же, пересилив себя, он передал любимой то, что узнал от старшего инспектора. По мере его повествования Элизабет все сильнее бледнела и хмурилась, и Энтони ждал ее ответа с откровенно дурным предчувствием. Однако Элизабет снова его удивила.

— Надо выяснить, что произошло на самом деле, — сказала она. — Папа не стал бы нам лгать, а значит, кто-то другой напал на Эшли уже тогда, когда папа был в тюрьме. Это ведь как-то можно доказать, Энтони? Чтобы папе не пришлось отвечать за чужие грехи? А Эшли ведь обязательно скажет, что это его вина, что сам он просто не любит докторов и не пошел к ним сразу после стычки с папой, а когда обратился, оказалось, что уже слишком поздно. Мы не можем допустить этого,

Энтони! Надо что-то придумать!

— Я поговорю с его доктором, — принимая ее понимание как награду за собственную искренность, пообещал он. — Выясню характер травм и, если повезет, время их получения. Надеюсь, оно совпадет со временем пребывания мистера Уивера в тюрьме, тогда одной проблемой будет меньше. Но нам с тобой стоит поторопиться: сегодня воскресенье, конторы закрываются рано, а успеть надо очень много.

Элизабет кивнула и, секунду поколебавшись, все же шагнула к нему, приникла к груди, давя тяжелый вздох. Энтони сомкнул руки, нежно целуя ее в голову.