Замуж за барристера

— На правосудие или на его цену? — жестко уточнил Эшли, и Элизабет бросила на него удивленный взгляд. Впрочем, он-то не читал сегодняшнюю «Таймс», а значит, и о конфликте между мистером Ридом и Уильямом Мортоном не знал. Вот и высказывал свое негодование. — Говорят, купить можно что угодно, даже свободу. Или Мортон мало за нее предложил?

Элизабет невольно поднялась, понимая, что Эшли не остановится, пока не выяснит правду. Вот только мистер Рид после этого может не только передумать насчет обеда, но и вообще отказаться когда-либо еще наведаться в Ноблхос.

— Мистер Мортон — весьма щедрый человек, — все так же безмятежно сообщил мистер Рид, и все же Элизабет почувствовала в его голосе промелькнувшую сталь. — Он не скупится на оплату услуг, отдавая должное каждому своему работнику. Другое дело — насколько вам придутся по нраву те монеты, которыми он ведет расчет.

Эшли сделал шаг вперед.

— Будьте добры выражаться яснее, Рид! — раздраженно потребовал он. — В этом доме не потерпят прихвостней Мортона вне зависимости от широты той услуги, что вы оказали дядюшке Тому!

— Эшли! — попыталась урезонить его Черити, но куда там! Элизабет лучше всех понимала, что проще остановить паровоз, чем закусившего удила кузена, и лихорадочно пыталась придумать, как спасти ситуацию. Однако выяснилось, что мистеру Риду помощь не нужна.

— А вы, я смотрю, ярый поборник справедливости, — с легким вызовом заметил он. — Вероятно, это именно вашу депешу о творимых на фабриках Мортона беззакониях я видел в его деле? Простите, не знал, что вы ведете подпольную борьбу за права трудящихся под именем Френсиса Картера!

Эшли тяжело задышал, очевидно, готовясь ответить в тон, но Элизабет его опередила.

— Мистер Рид! — приблизилась она к нему. — До обеда еще целый час, а окна нашей гостиной расположены столь неудачно, что в такую пору здесь страшная духота. Не хотите ли скоротать это время прогулкой по саду? Уверяю вас, там достаточно свежести, чтобы отдохнуть после копоти Глостера.

В комнате повисла тишина. Эшли посмотрел на Элизабет с изумлением, хотя в душе наверняка окрестил ее предательницей. Черити подавила облегченный вздох. На лице мистера Рида читалось ожидание поддержки кузена и предложения покинуть Ноблхос раз и навсегда. Эмили несколько секунд переводила непонимающий взор с сестры на двоюродного брата и обратно, потом вскочила с софы и радостно возвестила:

— Я тоже пойду! Наверняка мистер Рид не видел птенцов ласточек! А у нас как раз недавно вывелись! Такие забавные: сами черные, клювики желтые. Как раскроют их, так только успевай кормить!

Если у гостя и были сомнения относительно искренности предложения Элизабет, то ответить отказом Эмили он не мог. Эшли фыркнул и, заявив, что пообедает после тренировки, первым покинул гостиную. Черити сослалась на необходимость распорядиться на кухне, предоставив молодым людям право самим себя развлекать.

Элизабет чуть покраснела от неожиданно навалившегося смущения и, чтобы скрыть его, решительно зашагала к дверям. Эмили, однако, ее обогнала, подпрыгивая, припустила по дорожке и остановилась только у птичьей поилки, где заканчивалась парадная часть сада и начинался обожаемый Элизабет парк.

Он был гордостью Ноблхоса и всего Кроукомба. Поколение за поколением Уиверы хранили и украшали его, а об искусстве местных садовников слышали даже в Лондоне и не единожды писали в газетах.

В парке было около девяноста акров, и разнообразие его ландшафтов совершенно стирало ощущение ограниченности, словно продолжая пейзажи Квантокских холмов и дополняя их собственными изысками.

Гравийная дорожка, теряющаяся в зелени можжевельника, — именно к ней Элизабет повела гостя, не в силах от смятения произнести ни слова. Почему она не подумала, что рядом с мистером Ридом может потерять дар речи и не знать, что сказать? Все-таки оба их предыдущих разговора были настолько сложны, что давали право это заподозрить. Впрочем, даже имей Элизабет уверенность в нагрянувшей немоте, все равно поступила бы так же. И сколь бы ни уговаривала себя, что защищала Эшли от профессионального красноречия гостя, в глубине души понимала, что все было совсем наоборот.

— Прошу простить, если вас задело мое обращение с вашим кузеном, — чувствительно напряженно произнес мистер Рид, и от этого тона Элизабет смешалась еще сильнее, с трудом заставив себя пробормотать оправдание в адрес Эшли, сославшись на его принципиальность и неприятие несправедливости. И никак не ожидала, что после очередного молчания услышит от Энтони Рида суровое замечание:

— Если вы придерживаетесь мнения мистера Ходжа о моих отношениях с Уильямом Мортоном, не стоит мучить себя, развлекая столь неприятного для вас человека. Я достаточно понятлив, чтобы вам не пришлось объяснять мне причину отказа от дома.

Элизабет качнула головой: почему-то это заблуждение и так и не поддавшееся самообладанию уязвление в его голосе вернули ей почву под ногами.