Замуж за барристера

У Элизабет крутился на языке вопрос, много ли прекрасных женщин лишало покоя мистера Рида, но она сумела одолеть его и лишь мило улыбнуться, прикрывая собственную бестактность благодарностью. Ну разве, в самом деле, Энтони не мог иметь в виду именно ее? Разве не о том же говорил Джозеф после пробуждения мисс Флетчер? И разве Энтони не вел себя раз за разом в полном соответствии с замечаниями юного друга? «Самая восхитительная зануда». Вряд ли еще какая девушка получала подобный уморительный и в то же время очень тонкий комплимент. Так к чему же она по-прежнему изводила себя сомнениями? Так ведь можно и беду накликать. И потом уже никакой выбор не отвратит от единственно оставшегося исхода.

«Дышать полной грудью», как сказал Энтони. Правильный и честный. И нисколько не занудный.

— Вы стали с Джозефом добрыми друзьями? — возвращаясь из грез к сестре и не зная, что еще сказать про Уильяма Мортона, спросила Элизабет. Эмили повела плечами.

— Он славный, — ответила она, позволив сестре убедиться, что шестилетняя разница в возрасте в некоторых вопросах пока еще была непреодолимой пропастью. Элизабет никогда не пришло бы в голову назвать Энтони славным. Такое определение подходило ну разве что доктору Харви — человеку во всех отношениях приятному, но совершенно безразличному.

Чего, пожалуй, нельзя было сказать об отношении Эмили к Джозефу. Хотя бы потому, что ни по кому другому она его не тосковала так, как по нему. — Веселый и любопытный. Любит рассказывать всякие страшилки и везде искать тайны. С ним интересно.

— И много тайн вы уже раскрыли? — улыбнулась Элизабет.

— Немного! — тут же в противовес ей нахмурилась Эмили. — Но обязательно раскроем! В одном Кловерхилле их немерено, и если у мистера Рида не хватает на них времени, значит, мы ему поможем!

Элизабет не имела понятия, с чего младшая сестра взяла, что Кловерхилл хранит какие-то тайны, а добиться внятного ответа на этот вопрос так и не сумела. Саму же ее в отношении Энтони волновала только одна тайна. И она многое бы отдала, чтобы ее разгадка не разбила ей сердце.

Глава двадцать первая: Тайна Энтони

Эшли в Ноблхосе они ждали никак не раньше сентября и потому встретили его появление в столовой во время ужина общим удивлением.

— Эшли? А как же состязания? У тебя же нынче важные заезды!.. — начал было Томас Уивер, но племянник не обратил на его вопросы никакого внимания. Он решительно подошел к столу и бросил на свободное место какие-то бумаги.

— К вашему сведению! — победно заявил он. — Вся подноготная Энтони Рида! Раз уж вы не верите моим словам!

В столовой воцарилась тишина — плотная и давящая — такая, что Элизабет стало трудно дышать.

— Что ты имеешь в виду? — раздраженно поинтересовался отец, и она была благодарна ему за этот тон. Он словно доказывал, что они с папой по одну сторону баррикад. Нет, Элизабет не хотела знать ни о каких преступлениях Энтони! Она уже поверила ему, она уже почувствовала его — и разочароваться было бы так же больно, как лишиться части души. Но неужели могло быть нечто?..

— Его «праведную» жизнь! — нехорошо усмехнулся Эшли. — Мне пришлось очень постараться, чтобы раздобыть эти сведения! Зато уж к таким доказательствам даже вы с кузиной Лизбет не придеретесь!

Эмили не выдержала первой. Схватила бумаги, развернула их и принялась жадно изучать, а Элизабет с трудом удерживала себя на месте, чтобы не выдернуть у нее листки и не бросить их в камин, пусть даже в жаркий августовский вечер в нем не горел огонь.

— Энтони — честный человек! — подала голос Ребекка, очевидно, только сейчас осознавшая обвинения незнакомца, и Эшли воззрился на нее с недоумением, скорее, правда, вызванным присутствием неизвестной ему девушки в Ноблхосе, нежели ее слабыми возражениями.

— С кем имею честь?.. — начал было он, однако его прервала Эмили, выставившая вперед руку с бумагами.

— И что? — возмущенно спросила она. — Мало того, что по-итальянски, так еще и о некой Энрикетте Виллани зарабатывавшей на жизни танцами в тавернах и скончавшейся в нищете в возрасте тридцати одного года. Какое отношение это имеет к мистеру Риду?

— Такое, что Энрикетта Виллани была его матерью, — снисходительно склонив голову набок, отозвался Эшли. — Так что его благородное происхождение попахивает сточной канавой.

— Выбирайте слова, молодой человек! — недовольно посоветовал Томас Уивер. — Кем бы ни была мать мистера Рида, его отец счел возможным дать ему свою фамилию, а значит, он ничуть не в меньшей степени джентльмен, чем мы с вами!

На лице Эшли отразилось такое оскорбление, что Элизабет, пожалуй, пожалела бы его, если бы не имела сейчас почти непреодолимого желания высказать кузену все, что она думает по поводу его высокомерия и пренебрежения по отношению к другим людям. Даже ее безупречный отец нашел для Энтони оправдание, с которым Элизабет была совершенно согласна, так что не Эшли было судить! И если это все, что он мог предъявить…