Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

– Пару дней назад ко мне заявилась твоя мать. Сказала, что ты бросил меня, получив выгодное предложение от секретных служб. А ты заявляешь, что во всем виноваты мои родители, но не утруждаешься объясниться. Не утруждался ни тогда, ни сейчас. Я уже не говорю об извинениях.

Кристофер отложил газету. Помолчал немного, а потом выдал:

– Я был молод и не готов к женитьбе. И чувствовал давление со стороны родителей.

– Вообще-то Делайла уже тогда меня едва выносила.

– Я не о ее к тебе отношении. Моя мать привыкла жить в роскоши и ни в чем себе не отказывать. А отец на тот момент уже был не в состоянии удовлетворять все ее прихоти. Женитьба на тебе могла поправить положение моей семьи.

Значит, леди Грейсток сказала правду…

Конечно, правду! А на что ты, Лорейн, надеялась? Что вдруг найдется, спустя столько лет, какое-то другое объяснение? Чудесным образом выяснится, что его светлость белый и пушистый, а я зря все эти годы хранила на него обиду. Почти что его ненавидела.

Ну, или не почти.

Но в реальной жизни так не бывает. Кристофер – мерзавец. Мерзавцем был, мерзавцем и остался.

От осознания этого меня даже замутило. Отодвинула тарелку и чашку отставила в сторону, едва не забрызгав белоснежную скатерть чаем, когда пальцы невольно дрогнули. Почему-то снова подумалось о пистолете, только теперь уже для личных целей.

Отогнав от себя самую идиотскую мысль, которая когда-либо приходила мне в голову, спросила:

– И тем не менее, Кристофер, при чем здесь мои родители?

И снова это молчание, от которого так и тянет запустить в него сахарницей.

– Они были неровней моей семье. Вот и все, что я имел в виду.

Так, Лори, к хордам сахарницу. Возвращаемся к первому варианту – ружью.

– И понял ты это только в день нашей свадьбы? А раньше об этом даже не догадывался, – не удержалась от сарказма. – И извиниться тоже не потрудился.

– Я отправил тебе письмо.

Которое я сожгла, не читая. В то время даже малейшее упоминание о Грейстоке больно ранило. И я проявила слабость. Испугалась правды – что никогда его не интересовала, и швырнула письмо в камин, даже не распечатав.

– И на этом успокоился.

– Посчитал, что так будет лучше. Если я навсегда исчезну из твоей жизни.

– И вот ты здесь.

– По не зависящим от меня причинам, Лорейн, – скрипнул зубами Грейсток.

А я вдруг поняла, что мы об этом уже говорили. Ну прямо дежавю какое-то. Все, довольно! Нужно сосредоточиться на разводе, а не на бесполезном копании в себе и в прошлом.

– Скажи своим людям, чтобы надели смокинги. Сегодня вечером я иду в театр.

Кристофер поднялся, бросив газету на стол:

– И мой долг, как мужа…

– Даже не произноси это слово.

– Мой долг, как мужа, – повторил с нажимом, – сопровождать тебя, Лори.

– И не называй меня Лори!

– Хорошего тебе дня, дорогая, – попрощался с улыбкой донжуана. Даже сунулся было, чтобы поцеловать мне руку, но, заметив в этой самой руке нож, быстро передумал.

– Убить тебя мало.

– Заеду за тобой в восемь. Надеюсь, в этот раз все будет по-другому и мне не придется носиться за тобой по всему городу.

И ведь правда же, одного раза мало. Разве что убить, воскресить и снова убить. И так до тех пор, пока не успокоюсь.

Кристофер

– Как ты мог? Ну как ты мог так со мной поступить? Это какая-то изощренная месть, да? Но за что? Ну что же ты все молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! Я ведь была тебе хорошей матерью, и вот какой монетой ты отплатил мне за мою заботу, любовь и внимание!

Приложив ко лбу тонкую изящную кисть, Делайла Грейсток закатила глаза и откинулась на спинку не менее изящной софы.

Все, что окружало вдовствующую герцогиню Грейсток, свидетельствовало о ее утонченном вкусе и неумении считать деньги. Взять хотя бы статуэтку балерины, венчавшую мраморную полку над камином. Кристофер до сих пор с содроганием вспоминал день, когда с ним связались из банка, чтобы уточнить, действительно ли он побывал на аукционе в Вестмунде и потратил два миллиона (!) на старинную безделушку, в прошлом принадлежавшую какой-то принцессе.

Его на аукционе не было, зато мать, к сожалению, там отметилась. И, не теряя времени, подписала все документы, став полноправной владелицей баснословно дорогой статуэтки.

– Кристофер! Своим молчанием ты сводишь меня с ума! – Ее светлость потянулась к флакончику с нюхательной солью, но лишь скользнула кончиками пальцев по тонкому стеклу – Делайле не хватило сил взять флакон в руки, а может, просто не хотелось нюхать вонючую дрянь, в которой она сейчас совершенно не нуждалась.

По словам лекаря, с утра пораньше вызвавшего его в родовое поместье, герцогиня уже третий день не покидала своих покоев. Сначала его светлость не хотели тревожить, надеялись, обойдется, но сегодня утром у леди Грейсток случилась истерика – она заявила, что не доживет и до вечера, если как можно скорее не увидится с сыном.

Пришлось ехать.

И вот уже добрые четверть часа он торчит у нее в будуаре, выслушивая обвинения в свой адрес и завуалированные (а иногда и явные) оскорбления в адрес Лорейн.

– Как ты мог жениться на этой, этой… На этой шлюхе! – позеленев от злости, выкрикнула Делайла.