Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать

И наказанием для папы – он не переносил ее запах. Специфический такой. Резкий. В общем, воняла она премерзко.

– Но у вас же нет прыщей, – захлопала глазами девушка.

– Выполняй, Дейзи.

Служанке пришлось выполнить мой приказ, пусть и без особого энтузиазма. Я же переключилась на содержимое сундука – нехитрый скарб, оставшийся после моей прапрабабушки, простой крестьянки. Помнится, была у нее ночная сорочка, мне о ней мама рассказывала. Якобы бабуля два года копила деньги на ткань с кружевами для ночного наряда, мечтая надеть его в свою первую брачную ночь. А жених был вынужден ждать ее все это время, потому что без нарядной сорочки моя упрямая родственница выходить за него замуж ни в какую не соглашалась.

В итоге жених ее так и не дождался, женился на другой. Но моя прапрабабуля недолго расстраивалась: как только сорочка была готова, тут же выскочила замуж за моего прапрадедулю. Вместе они произвели на свет великого стратега и полководца, которому тогдашний король и пожаловал титул графа Ариаса.

Спасибо ночной сорочке.

Надеюсь, мне она тоже сегодня поможет.

Семейная реликвия обнаружилась на дне сундука и выглядела более чем скромно. По сегодняшним меркам тем более. Грубая ткань, пожелтевшая от времени, некрасиво топорщилась. Жесткое кружево на рукавах и у самого горла тоже было все желтое, да еще и местами расползшееся. Она скрывала все, что только можно скрыть, и я понятия не имела, как вот в этом вообще можно кого-нибудь соблазнить. Ну разве что только слепого.

Уж точно не сравнить с той сорочкой, которую семь лет назад приготовила мама для моей первой брачной ночи…

Я тут же отогнала от себя непрошеные воспоминания. Достала из сундука старый молитвенник и связку свечей, кадильных или как они там называются. Моя покойная родственница была весьма набожной особой, зажигала свечи каждый вечер и долго молилась, часами простаивая на коленях у кровати и имея все шансы угореть в спальне вместе с моим прапрадедом.

Не представляю, как он все это терпел. И как это вытерпит Кристофер.

У нас ведь с ним так и не было брачной ночи. Ночь после посещения храма не считается, потому что я о ней не помню. Зато Грейсток запомнит эту. И даже если захочет забыть, не сумеет.

Ужин прошел в таком молчании, какое бывает разве что на похоронах. Не то чтобы нам было не о чем поговорить. Я все еще не рассказала ему об анонимной записке, но первой начинать конструктивный диалог с Кристофером после той его выходки… Нет, что-то не тянет. Язык ни в какую не желал слушаться, и я решила его не насиловать. Себя то есть. Лучше поговорю с Одли и Кэрроллом завтра утром, а они пусть докладывают Кристоферу или кому угодно.

Сегодня миссис Флауэр, которой не поступило от меня никаких распоряжений относительно ужина, расстаралась на славу. Сомневаюсь, что ради Грейстока. Есть у нее один пунктик на мой счет или, вернее, насчет моей фигуры: она уверена, что я чересчур стройная и несколько лишних фунтов только пойдут мне на пользу. Вот и изгаляется, создавая такую вкуснятину, от которой просто нет сил отказаться.

Кристофер это тоже заметил.

– Твоя повариха – настоящее сокровище, – похвалил он Аву, расправляясь со вторым по счету бифштексом (ну что за прорва?) и горкой запеченного сладкого картофеля.

– Мое сокровище, – мрачно уточнила я.

– Я понял, Лори, кого ты мне напоминаешь, – делая из бокала большой глоток, заявил хордомуж. – Скупого дракона. То огнем плюешься, то трясешься над своей собственностью – Монтруаром и слугами. Хотя, – прищурился, пристально глядя на меня, – со змеей у тебя тоже имеется кое-что общее. Это я про концентрацию яда.

– А ты знал, что есть змеи, которые душат жертву в своих объятиях? – невинно поинтересовалась я. – Особенно если той вздумается проникнуть к ним в спальню.

– Ну, это же питоны, а маленьких языкастых змеек бояться не стоит, – самоуверенно усмехнулся Грейсток. – К тому же я ничего не имею против… хм, некоторых забавных вольностей на супружеском ложе.

Чтоб с тобой хорд на супружеском ложе устраивал забавные вольности.

Когда с десертом было покончено, я промокнула губы салфеткой и поднялась:

– Спокойной ночи, ваша светлость.

– Все-таки удалось подобрать для меня другую спальню?

– Нет, с чего бы это?

– Тогда спокойной ночи будешь желать мне в своей постели.

Я скрипнула от злости зубами, но ничего не сказала, отправилась на кухню за маской. Вручая мне прозрачную бутыль с коричнево-зеленой бурдой, миссис Флауэр укоризненно вздыхала и смотрела на меня с укором и неодобрением.

– Лорейн, – не выдержала она. Когда рядом никого не было, а Аву переполняло какое-нибудь сильное чувство вроде волнения, она незаметно для себя переходила на «ты» и начинала меня воспитывать. – Может, все же стоит попробовать? Ты же любишь… любила его раньше. Да и сейчас, уверена, что-то к нему испытываешь.

О, она даже не представляет, что я к нему испытываю.

– Ты ведь не только его, но и себя изводишь.

– Напротив, Ава, я наслаждаюсь.

Кухарка покачала головой, всем своим видом показывая, что она мне не верит.