Замуж за свёкра

— Ой, да что ты понимаешь? — обиделась Катя. — Во-первых, в семнадцать я была стройной как кипарис…

— Ты?! — прыснула Вика. — Как кипарис? Окстись, Логинова! Твои бедра всегда вызывали глубокое уважение с точки зрения медицины. Как идеальное вместилище для вынашивания детей. Не то что у этих тинейджериц, что сейчас вверх тормашками летали.

— Ну хорошо, я согласна, что мои объемы далеки от пресловутых «шестьдесят — девяносто — шестьдесят», но стройной я была, что бы ты там ни говорила, Очкина!

— Я давно не Очкина, и не надо мне здесь…

— А кто ты? Как вас теперь называть, сударыня? Васенина тире Бузова?

— Девочки, не ссорьтесь из-за такой ерунды, — поморщилась Лариса.

— Ничего себе «ерунды»! — возмутилась Катя. — Скажи, Лара, неужели я никогда-никогда не была стройной?

— Ты и сейчас потрясающе выглядишь, — со всей щедростью успокоила ее Лариса. — Когда ты шла по залу, тебя провожали взглядом по меньшей мере десяток мужиков.

— И все кавказского происхождения, — не преминула подколоть Виктория.

— А они, между прочим, настоящие знатоки женской красоты! — парировала Лариса.

— Ой, девочки, смотрите, легок на помине! — воскликнула Катя, глядя в сторону входа.

Ее подруги, посмотрев туда же, молча обменялись взглядами. Лариса тут же опустила глаза, напряглась, побледнела, Вика полезла в сумочку за помадой…

— Надо же, неужели один? — ни к кому не обращаясь, спросила Катя с придыханием и поправила свои каштановые, с оттенком ямайского рома волосы.

Неожиданно для самой себя она взмахнула рукой и позвала:

— Антон! Кронберг!

На ее зов оглянулся мужчина, внешность которого можно было обозначить аббревиатурой «МММ» — то есть «мужчина моей мечты». Ослепительно улыбнувшись, он вальяжной походкой направился к их столику. Ларисе все же пришлось поднять на него глаза. Ах, зачем она сделала это? Былое с новой силой воскресло в ее душе. Весь кошмар тщательно выстроенной когда-то обороны. Ох, и поиздевалась она над своими чувствами! Но для чего? Чтобы в конечном счете вот так, обмирая, ощущая себя полной идиоткой, глядеть на приближающегося красавца-мужчину? Мужчину, фигура которого с годами налилась, обрела ту приятную для женского ока стать, когда, как говорится, ни прибавить ни убавить. Мужчину, чьи бездонные глаза в обрамлении черных ресниц сводили с ума даже в девичьих снах, а теперь, подернутые поволокой спокойной уверенности, стали вдвое притягательнее и опаснее.

— Кого я вижу! — все тем же, до боли знакомым Ларисе бархатным баритоном воскликнул Кронберг. — Девочки, неужели это вы?

— Ты не ошибся, Антоша, это мы! — с фальшивыми нотками бесшабашной веселости ответила Катя, покраснев при этом до самых корней темно-рыжих волос.

— Я присяду, не возражаете? — спросил он и, не дожидаясь разрешения, сел напротив Вики. — Это мы сколько не виделись? Лет пять? Или больше? По крайней мере, именно пять лет я отсутствовал, жил в Москве, а теперь вот вернулся в родные края. Открываем здесь наше представительство…

Он повернулся к проходившей мимо официантке и, чарующе улыбаясь, заказал бутылку «Хеннесси», мясное ассорти и фрукты.

— Вы только не подумайте, что я лезу в чужую компанию, — предупредил Кронберг, обращаясь к Кате. — Мы выпьем за встречу, за наш выпуск, и я оставлю вас в покое.

— Ну что ты! — поспешно возразила Катя, женственно перебирая на груди янтарные бусы. — Ты нам нисколько не мешаешь, правда, девочки? Мы будем только рады…

— …как и все красивые женщины нашего города, — едко высказалась Вика.

— Кстати, можешь поздравить Вику. Она у нас именинница, — нашлась Катя.

— Поздравляю, — понизив голос, сказал Антон и в упор посмотрел в Викины глаза.

Та ответила насмешливым взглядом исподлобья, а после короткой паузы заговорила легко и даже вызывающе:

— Спасибо. Теперь ты в курсе, как мы оказались холодным октябрьским вечером в этом ресторане, а тебя каким ветром сюда занесло? Да еще без спутницы?

— Узнаю Очкину, — усмехнулся Антон. — Все та же детская непосредственность…

— Точно! — подхватила тему Катя. — Скорее то же непосредственное нахальство и детский пофигизм. Помнишь, Антон, ее декольте на выпускном платье?

— Помню, — рассмеялся Антон. — А также позеленевшую физиономию нашей Татьяны. Ее чуть кондрашка не хватил от Викиного наряда. А что? По-моему, ты выглядела просто супер!

— И на том спасибо, — доставая сигарету, хохотнула невозмутимая Вика.

Кронберг вынул из кармана зажигалку, щелкнул ею и поднес к Викиной сигарете. Та прикурила, затянулась и, выпустив дым из ноздрей, низко, с хрипотцой произнесла:

— И ты все такой же, Антоша! Таинственный, неуловимый. Сердцеед, одним словом.

— А еще сердцевед и сердцелюб! — добавила Катя.

— Ну вы скажете, — самодовольно усмехнулся Кронберг и впервые посмотрел на молчаливую Ларису. — А ты, Лара, как поживаешь? Какая-то сумрачная сидишь…

Она не успела ответить, как пришла официантка с готовым заказом, и разговор пошел уже на другую тему.

— Итак, за нашу встречу, девочки! — разлив по рюмкам коньяк, провозгласил Кронберг и стал чокаться с каждой по отдельности.