Замыкание (СИ)

Беременную тошнило от блинов, черных сухарей и самой Дуси. Но Николай только советы давал. Софью это не раздражало, никакой угрозы от Дуси не ждала, ведь рядом любящий муж, по вечерам читал ей трогательные рассказы о любви собственного сочинения. Самое счастливое время в их семейной жизни.

Сейчас здесь жила молодая пара с младенцем. У крыльца стояла коляска. В глубине двора под навесом аккуратно положены дрова на зиму. Молодая женщина, совсем еще юная, худенькая, как школьница, всегда здоровалась с Софьей, - училась в пятьдесят шестой школе, но не в ее классе.

Погруженная в воспоминания, Софья не заметила, как дошла до опушки леса, залюбовалась ярко-красными брусничными листами под ногами. И, не останавливаясь, по крутой тропинке, усыпанной сосновыми иголками, поднялась вверх на гору Лысую. Постояла на вершине, посмотрела на небо, потом вниз, на верхушки сосен. Сверху лес казался непроходимым. Но она знала, если спуститься, то появятся тропы, вполне проходимые.

Но горе в летнюю пору Иван проводил весь световой день и возвращался домой с готовым пейзажем. Картин накопилось много, добавились натюрморты из полевых цветов, ягод рябины и маслят с лисичками, хватило на целую выставку.

Нина называла ее Ваниной горой. С какой стати Лысая, если растут ромашки, вон рябина, трава высокая. Где лысина? Покажите.

Ее маленькую с Ниной и Ваней в лес водили родители, тогда было много черники и сыроежек. Брали с собой квас и бутерброды с котлетами и располагались на солнечной поляне. Если дойти до железной дороги, вдоль нее и чуть в сторону, то можно искупаться в ледяной воде рукотворного озерца. Купался только Ваня, вылезал посиневший, но довольный. Сейчас новостройки потеснили лес.

Николай по выходным приводил маленьких Машу и Мишу кататься на санках по натоптанному снегу. Счастливые, с ног до головы в снегу, и дети и отец, возвращались домой и наперебой рассказывали, как скатывались с горы.

Не помнит, с какого возраста маленький Миша любил крепко обнять ствол сосны и, закинув голову, подолгу смотреть на небо. Не отзывался на ее голос, прижимался всем телом, и невозможно было оторвать. Может, таким образом показывал, что родители ненадежны, слабы, на них не опереться. Сын тревожил, Николай злился: "Не придумывай, а заставляй его бегать".

Где-то в классе шестом стал при любой погоде один ходить в лес, как он говорил, на свидание к деревьям. Они энергетически сильно заряжены, - особенно стройные сосны, только не засохшие. Софья неохотно его отпускала, просила Машу сопровождать брата, но ее надо было долго уговаривать. Однажды попали на пожарище, Миша испугался, ночью ему снились кошмары, она проснулась от его крика.

В сочинении на свободную тему он написал: "Мы идем по еле заметной тропе, а перед нами разворачивается панорама леса, кажется, что на сцене исполняется балет. Странный балет со зрителями посреди сцены, танцоры то смыкаются плотной стеной, то размыкаются.

Но так кажется, ведь деревья стоят на одном месте, и я прихожу к ним, поучиться их стойкости. Стоят они вот уж столько лет, и ждут меня. А сколько их по обочинам дорог. Листья покрываются пылью, пока не смоет дождь. Но все равно им тут плохо, они живут не так долго, как в лесу, быстро засыхают. Смотрите, они тянут к нам ветки. Жизнь дерева зависит от места, в котором вырастает". Софья комментировала: "Для человека, особенно для женщины, где родиться, важно тоже". "Да, что самое удивительное: сосна остается сосной, а дуб дубом", - ехидничал Николай.

Яков успокаивал ее: ничего страшного, у мальчика сентиментальный период, пройдет. Прошло, с деревьями он перестал обниматься, но стало хуже: он ушел в веру. Это лучше, чем алкоголь и наркотики, но она не могла примириться с возникшим отчуждением, хотя и понимала, что они принадлежали к разным поколениям, и неизбежно появилась бы другая причина взаимонепонимания. Но примириться с тем, что у матери - атеистки вырос глубоко верующий сын, не могла, ругала себя, что упустила его. А ведь могла повлиять на сына еще тогда, когда еще только сошлась с Яковом.

Эпизод с монахом

Возможно, это был сентябрь. Каждый год, первого сентября, Николай вспоминал о детях и появлялся к началу торжественной линейки. Обнимал сына, дочь, совал им шоколад: сыну - молочный, Маше - черный, и до конца линейки оставался рядом с сыном. Когда ученики и учителя направлялись в классы, он отзывал Софью в сторону, и она, уговаривая себя не взрываться и не портить такой день, выслушивала один и тот же текст: "Как ты могла лишить детей отца, взамен подсунув им древнего старика, выжившего из ума. Неужели ты не чувствуешь вины перед ними?"

Если была хорошая погода, то он приходил и на следующий день, и на третий, и на четвертый.

От него всегда пахло алкоголем. Когда она его просила не приходить пьяным, отвечал, что трезвый он злой, и будет только хуже.

После того, как Маша перешла в десятый класс и попросила отца не позорить ее перед одноклассниками, он уже поздравлял детей с началом учебы по телефону и в школе не появлялся.