Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 1

– Ох, да, ваши литературные труды… В этом я, к сожалению, вам помочь никак не смогу… Хотя… Не желали бы вы получать все, подчёркиваю, ВСЕ требуемые материалы с доставкой непосредственно к дверям вашего кабинета? Хотите? Я отдам соответствующее распоряжение библиотекарю.

– Это, безусловно, будет весьма кстати, но верховный магистр, я бы всё-таки…

Схема разговора, безусловно, отработанная годами практики, всякий раз работала исключительно в пользу верховного магистра.

– Вы хотели получить жалованье за два месяца вперёд? А вы делец, Майнстрем, делец! – Триангулюр деланно погрозил ему пальцем. – Впрочем, я не осуждаю вас, магистр, нет-нет! И кроме того, это тоже вопрос вполне решаемый. Более того, с сегодняшнего дня ваше жалованье будет увеличено на двадцать… Нет! На двадцать пять золотых в месяц! Ведь все мы когда-то были начинающими магистрами, все мы помним, каково это – возглавлять кафедру… Да ещё эти назойливые бывшие однокурсники… Ах, Майнстрем, – верховный магистр по-отечески потрепал его по угловатому плечу, – Это было словно вчера, но… как это было давно…

А далее последовали длинные красочные описания молодых лет господина Триангулюра. Магистр же Щековских утратил последнюю надежду, поэтому сидел, понурив голову, и только изредка поглядывал на Триангулюра в надежде, что его излияния скоро закончатся.

Если магистр растениеводства Папавер Сомниферум вытек из кабинета, то Майнстрем из него буквально выпорхнул. Сказать, что магистр изящной словесности не ожидал такого приёма, – значит, не сказать ровным счётом ничего! Он был принят! Да ещё так любезно и учтиво! Не просто учтиво, ему, скромному магистру захудалой кафедры изящной словесности, посулили прибавку, его похлопывали по плечу и ему говорили: «Вы же понимаете…» Верховный магистр обращался к нему на вы, а кроме того, на него полагались, на него рассчитывали!

Оставалось только два вопроса: рассчитывали НА ЧТО? и полагались В ЧЁМ?.. Дело в том, что весь разговор с верховным магистром словно рассыпался на миллион мелких осколков, собрать которые воедино не представлялось никакой возможности.

Едва дверь за ошарашенным Майнстремом захлопнулась, как к нему подскочил встревоженный секретарь:

– Как вы себя чувствуете, магистр? Голова не крузится? В глазах не темнеет?

– А? Господин Диподикарий? Это вы? – Майнстрем посмотрел на секретаря отрешённо, словно видел его впервые. – А у вас, оказывается лысинка! – магистр глупо хихикнул. – И ушки такие… такие…

– Ой-ёй! – секретарь скорчил озабоченное выражение лица. – Что-то вы бледненький немнозко… Посидите тут, просу вас! – Жакулюс с удивительной для такого крошечного существа силой повлёк господина Щековских за собой и усадил в огромное, обтянутое кожей кресло. – Вот, так-то лучсе будет… Сейчас всё пройдёт… Я полагаю…

– Господин Диподикарий, у вас лысинка и ушки такие врастопырку… Вы похожи на тушканчика! – Майнстрем снова захихикал, а потом закатил глаза и подавляя внезапно накатившую дурноту, процедил: – А кстати, что было в вашем чае?

– О, ничего особенного, магистр Майнстрем, ровным счётом ничего такого! Это всего лишь успокаиваюсий сбор магистра Сомниферума. Он всегда снабжает меня этим чудодейственным средством. Вот только…

– Любопытно… И что только?

– Ох, мне так неловко перед вами, магистр! Так неловко! Но вы зе сами сначала отказались от…

– Судя по моему самочувствию у нас очень мало времени, Жакулюс, – прервал его Майнстрем, сглатывая вязкий комок в горле.

– Я добавил в чай сбора чуть больсе обычного, магистр Щековских. Я всегда делаю себе тройную порцию, но я зе не предполагал, что вы… Что вас с непривычки так…

– Размажет. – закончил Майнстрем. – А насколько больше?

– По правде говоря, заварку я и вовсе не использовал… – секретарь потупился, от чего стал совершенно похож на тушканчика. – Но кто зе мог предполагать, что вы одним махом всё…

Окончания фразы магистр Майнстрем уже не услышал: комната расплылась в густом сизом тумане, а высокий сводчатый потолок полетел вверх с немыслимой скоростью, не забывая при этом врашаться вокруг собственной оси. Юноша лишился чувств.

* * *

Голоса доносились откуда-то издалека и казались знакомыми.

– Однако, это весьма любопытно, весьма… Так вы говорите уже целый час? Просто потрясающий эффект!

– Бозе мой, Папавер, какая разница? Сделайте узе хоть что-то! Долзен зе он в конце концов очнуться!

– Не надо так нервничать, господин Жакулюс. Никакого вреда мой сбор нанести не мог. Если только, конечно, вы не добавляли в него ничего особенного. Вы же не добавляли? Признавайтесь!

– Нет, конечно! Просто немнозко крепче заварил… И потом, вы зе знаете, что особенное у меня узе закончилось! Сами могли убедиться на последнем заседании совета! Господин верховный магистр, как мне говорили был словно громовержец небесный. Так говорят…