Занавес (СИ)

И, может быть, напрасно он так думал, может быть, стоило все-таки дать беспокойному гостю бутылкой по башке его буйной? Эти мысли обратной волной пришли к Гранину позже. Потому что уже в следующее мгновение, перечеркивающее предыдущие, Алексей, поднимаясь, схватился рукой за стол и опрокинул его. Бутылки, чашки и все, что было, полетело на пол, в звоне и грохоте превращаясь в мокрую, источающую кислый водочный запах груду битого стекла. Последовавшее столкновение по форме противоборства и взаимодействия было фактически дракой, неожиданно ожесточенной, упорной и жесткой. Алексей был моложе, и выше, и руки имел куда как более длинные, но Андрей Владимирович оказался гораздо более подготовленным и умелым бойцом, закаленным всей своей предыдущей жизнью. После пяти минут усиленной работы руками, и довольно жестких, надо признать, стыков, во время которых он изо всех сил старался сохранить в неприкосновенности лицо, Гранину таки удалось вытолкать гостя за дверь. Он закрыл замок, подумав мимоходом, что неплохо было бы приделать в дополнение к нему еще засов или цепочку, а, может, и то, и другое сразу, и отправился прямиком в ванную. Шума на лестничной клетке не было никакого, никто, на удивление, не бил ногами в дверь и не рвался войти. "Ну, и славно", - подумал Гранин.

Он пустил воду, сунул саднящие руки под холодную струю и, закрыв глаза, застонал от облегчения и приятной истомы. Погруженный в это медитативное состояние, он простоял так, несколько минут, ему показалось, что долго. "Надо с этим кончать, со всей этой хренью. - подумалось ему в конце концов. - Завтра возвращаюсь, все. Пора объяснится начистоту, забыть о прошлом и начинать жить". Открыв глаза, он мельком оглядел себя в зеркале над раковиной, с удовлетворением убедившись, что лицо действительно без повреждений.

Выйдя из ванной, Гранин вдруг почувствовал, что неплохо было бы зайти и в соседний кабинет. Вино, все-таки, мочегонное средство, сами понимаете. А когда он выходил из туалета, перед входом, скрестив руки на груди, стоял, преградив ему путь, Алексей.

- Не понял! - удивился Гранин. - Его в дверь выпинываешь, а он через окно забирается обратно.

- Да хоть через зеркало! - выпалил Алексей. - Ты, главное, не расслабляйся!

Неожиданно он ударил Гранина двумя кулаками в грудь. Гость вложился в удар с полной отдачей, поэтому и удар получился сильный. Андрей Владимирович сделал шаг назад, пытаясь удержаться на ногах, но запнулся каблуками о порожек, потерял равновесие и, чертя руками по стенам, завалился навзничь.

Шанса прервать падение у него не было.

Что-то зазвенело, хрястнуло, сломалось, разбилось...

Когда Гранин пришел в себя, пространство вокруг заполнял багровый туман, в котором, пронизывая весь объем, плавали более темные по тону сгустки. Он каким-то образом поднялся и выбрался из туалетной комнаты и некоторое время, не зная себя и ничего не чувствуя, туда-сюда ходил по квартире, пока, потеряв сознание, не упал на пороге кухни.

Сознание вернулось к нему снова, в какой-то момент словно включили проектор, старая пленка затрещала и картинка задергалась, демонстрируя последние кадры. Осознание того, что кадры последние, пришло к Гранину вместе с сознанием, и было встречено им спокойно и с пониманием. Потому что, какой смысл дергаться и беспокоить себя в последние минуты, если все равно ничего сделать уже нельзя?

Сознание, пространство, все, что он сейчас воспринимал в качестве себя, было наполнено тошнотой и звоном, и то, и другое готово было сомкнуться в одной точке, в которой его бы уже не было.

Гранин лежал на правом боку, подвернув правую ногу под себя. Что-то текло, он ощущал течение чего-то, но не мог понять, что текло и куда. Сердце раскачивалось в груди, как ненадежный маятник, вот-вот остановится, но он дышал так слабо, что не мешал ему биться.

Сквозь ставший еще плотней красный туман он разглядел чьи-то ноги. Кто-то стоял рядом с ним. Это обстоятельство не вызвало у него опасений, только любопытство, которое и любопытством-то было мимолетным, связанным лишь с мыслью о том, что что-то он все-таки не доделал. Надо было вспомнить, что. Голову он повернуть не мог, что было странно и не совсем удобно, поэтому скосил глаза, на сколько позволяла их подвижность. "М!" - опознал он стоявшего по торчавшему из нагрудного кармана пиджака голубому, в тон галстуку, платку. Что было выше этого уровня, он видеть не мог. Стоявший сделал шаг назад и вошел полностью в поле зрения. И это действительно был М. "Почему он здесь?" - пронеслось в голове Гранина.

- Потому что здесь надо слегка прибраться, - как всегда бесцеремонно непосредственно на мысли ответил М. В руке он держал нечто, похожее на метелку из страусиных, но, может, и из каких-то других перьев. Он ей помахивал в разные стороны, ни к чему, впрочем, не прикасаясь.

- Игра окончена, и, боюсь, нам с тобой уже пора. Надо признать, что игра получилась жестокой, но ты сам в том виноват. Согласись, я тебя предупреждал, - говорил М с грустной улыбкой на жестком лице. Как же ему удается совмещать несовместимое?