Занимательная история. Выпуск 2

Обращаю внимание: определение «человек с высшим образованием» применительно, например, к выпускнику Болонского университета 1294 г. может внести путаницу в современные умы, так как тогдашние студенты были озабочены главным образом изучением Библии, – именно её содержание считалось истиной в последней инстанции. Соответственно выпускник средневекового университета в первую очередь являлся носителем латыни – богослужебного у католиков языка, умел читать и переписывать (т. е. плодить) богополезные и канонические тексты, а также вещать пастве проповеди (т. е. владеть риторикой и прочими приёмами НЛП); также он должен был уметь хорошо считать церковные доходы, придумывая всё новые и новые источники пополнения корпоративной казны. И нет потому ничего удивительного в том, что система бухгалтерского учёта была придумана в канун появления протестантизма Лукой Пачоли, итальянским монахом! Но называть систему обучения в университетах Средних веков высшим образованием до появления Мартина Лютера на исторической сцене – язык не поворачивается!

Россия же получила прививку от протестантизма задолго до его появления в Западной Европе, разгромив его русский аналог, идеологию ереси жидовствующих на Соборе 1504 г., а всех носителей ереси бросив в костры[24]. То есть вирусу идей Лютера было найдено в России противоядие в момент, когда первому в мире протестанту исполнилось 13 лет. В итоге ко времени, когда Герард Меркатор уже составил первую географическую карту планеты, когда учёные Европы вовсю пользовались телескопом и логарифмической линейкой, когда Исаак Ньютон уже открыл закон всемирного тяготения, а Блез Паскаль изобрёл первый компьютер, в России даже венценосный отпрыск мог получить лишь четырёхгодичное образование, из которых два года тратилось на зубрёжку правил применения букв ять и ижицы, а остальные – на изучение книг еврейской Саги и Нового Завета. Что же говорить об уровне образования миллионов рядовых граждан страны?!

Итог самоизоляции Кремля и кремлёвских попов с надуванием щёк от самоосознания себя как Третьего Рима был плачевен. С 1448 по 1500 г. в 246 городах Европы появилось 1099 типографий; книга Мартина Лютера «К христианскому дворянству немецкой нации» (1520 г.) за две недели была продана в количестве 4000 экземпляров, выдержав затем ещё 13 изданий, а книга «О свободе христианства» издавалась до 1526 г. 18 раз (sic!). Об этих грандиозных успехах европейских печатных СМИ Россия, получается, не ведала, лишь только в 1581 г. натужно осилив издание Библии в 1000 копий, да и то не сама, а трудами белорусского (тогда говорили литовского) магната Константина Острожского; производство было организовано Иваном Фёдоровым в типографии подо Львовом. Не здесь ли и набегают те самые 500 лет задержки в пассионарном (цивилизационном, скорее) развитии, о которых говорил Гумилёв?

«Медаль» системы образования на Руси, имеющая на одной своей стороне изображение идиотизма, на другой своей стороне вобрала в себя отражение причин культурного коллапса. Всё, что находится на аверсе «медали», – это динамическая статистика состояния грамотности населения, уровня национальной литературы, технических и гуманитарных знаний людей в тот или иной момент нашей истории. Скорбеть над этой жалкой картинкой при описании времён от начала христианизации страны и до реформ Петра малопродуктивно. Да и какой толк? Поэтому займёмся-ка лучше реверсом «медали», обратив внимание на систему начального образования и причин её упадка в Эпоху Моли.

Начальное образование

В качестве зачина взглянем, как дело образования было поставлено у ариев Индостана, у людей, чей язык входит в одну группу с русским?

Васубандху, V в., Абхидхарма

Если рядом есть компетентный учитель, то йогин вызывает состояния сознания, ведущие к проникновению, начиная с последнего, которое было утрачено; при отсутствии учителя – начиная только с исходного.

Арабески, или Лестница в небо

Текст Третьей части буддийского канонического корпуса (Абхидхармы) авторства Васубандху весьма сложен, без пояснений специалистов-востоковедов вообще нечитабелен. Поэтому попробую пояснить мысль Второго Будды, несколько упростив слог в диалоге некоего ученика с принцем Капилавастой Сиддхартхой, т. е. с человеком, который Буддой стал первым, но канонический ответ которого точно процитирован из первоисточника: