Занимательная музыкология для взрослых

То же самое можно сказать и о музыке Свиридова к фильму «Время, вперед!». В данном случае сюжет кинофильма вообще не играет существенной роли. Если в первом случае нас искренне волнует судьба Марьи Гавриловны, то литературное и кинематографическое воплощение трудовых подвигов в виде рекордного количества замесов бетона на строительстве Магнитогорского металлургического комбината интересно лишь в рамках истории искусства.

Но музыкальная тема «Время, вперед!» тоже вышла из плоскости саундтрека, стала частью оркестровой сюиты и достаточно часто исполняется в концертах как отдельная пьеса. Но самое главное в этом рассказе состоит в том, что с первого января 1968 года тема «Время, вперед!» стала заставкой к новостной программе «Время».

Итак, вечер после рабочего дня в отдельной квартире эпохи 1968-го — начала 80-х. Это не автобиографическая зарисовка, просто изображение времени.

Работа заканчивается в шесть, часов в семь с чем-то уже все дома, без сил… Мама разогревает обед, приготовленный в выходные, папа доползает до стола и включает телевизор, ребенок где-то за кадром скорбит душой над уроками, но к нашему вопросу его судьба отношения не имеет. Для нас важно то, что по первому каналу в 19:50 идет какой-нибудь «Майор Вихрь», третья серия, в 21:30 — «Кабачок „13 стульев“» или Чемпионат СССР по хоккею.

А вот для собаки важно то, что ровно в 21:00 из телевизора раздается музыка Свиридова «Время, вперед!», а значит, начинается информационная программа «Время», то есть те самые полчаса, когда все собачники выходили погулять. И каждая собака знала, что музыка Свиридова и выход на прогулку — вещи взаимосвязанные.

Потому что прайм-тайм, заполненный рассказами о битве за урожай и нелегкую жизнь простых парижан, как нельзя более подходит для прогулок на свежем воздухе с собакой.

В завершение темы условных рефлексов в музыке

Конечно же, в наши дни практически любое музыкальное произведение можно послушать, не выходя из дома. Для этого есть масса возможностей.

Но каждый знает, что «Лебединое озеро» в Большом театре и «Лебединое озеро» по телевизору — это совершенно разные вещи.

Гимны

Вопросы идентификации социальных групп — интереснейшая штука. Вспомните экскурсовода с группой в людном месте — неважно, толпятся они в храме Гроба Господня или в московском метро — по яркому зонтику или флажку экскурсанты всегда найдут своего лидера. Это весьма распространенная модель решения вопроса. Достаточно вспомнить, что изучением цветовых и графических деталей подобных зонтиков, флажков, щитов, гербов и прочих «систем социальной идентификации посредством визуальных средств» занимается целая наука. И называется она «геральдика».

По всей видимости, когда рыцарские дворовые команды со всей Европы собирались из ручейков в целые реки для того, чтобы в очередной раз отправиться на освобождение Гроба Господня, вся эта графика имела не меньшее практическое значение, чем рисунок вишенки, мячика или зайчика на шкафчике ребенка в детском саду. Вряд ли количество грамотных рыцарей сильно превышало количество грамотных детей среди нынешних четырех- и пятилеток.

Но это «визуальные средства». А вот музыка в качестве средства групповой идентификации — чрезвычайно любопытный феномен. И называется он «государственный гимн».

Как правило, это достаточно торжественная музыка с не менее пафосным текстом, который в большинстве случаев укладывается в набор тезисов типа «Широка страна моя родная, я другой такой страны не знаю» и рассказывает либо о любви к бескрайним родным пескам Сахары, если это национальный бедуинский гимн, либо о безбрежных океанских водах, если это гимн Атлантиды, или о родных баобабах и любимом вожде, если это Баобабская народно-демократическая республика.

Когда дело ограничивается природными красотами, то это еще полбеды. Но, скажем, французы в свое время накатали у себя в «Марсельезе» такого Стивена Кинга с маркизом де Садом в семи куплетах…

Нет, вроде не переживают.

Не переживают в отличие от немцев, которым не раз пришлось выкручиваться и, в зависимости от исторических обстоятельств, петь свою «Песню немцев» в качестве гимна то целиком во время Веймарской республики, то лишь первую строфу во времена Третьего рейха, то, наоборот, только третью с 1952 года и по сей день, то ее и вовсе запретили в первые годы после войны. И это притом, что Йозеф Гайдн писал эту музыку в 1797 году вообще-то в качестве гимна Австрийской империи.

Гимн — это такая странная штука, которая даже не столько музыка, сколько знак. Вот, скажем, итальянцы — сколько лет они пытались пойти все-таки от музыки и в качестве гимна Италии использовать хор Va, pensiero из «Набукко» Верди. Нет, пошли на компромисс — патриотическое и глубоко антиавстрийское изложение собственной истории в ущерб музыке.