Занимательная музыкология для взрослых

В иудейской традиции существует аналогичная по своей логике система записи кантилляции — способов и форм пропевания синагогальной службы — таамей-хамикра, основные принципы которой были разработаны в VI–IX веках.

Несколько достаточно сложных и развитых систем музыкальной записи существует и в китайской культуре. Естественно, для этого используются иероглифы. При этом часть этих специфических иероглифов относится к записи собственно музыкального «базисного» текста, а другие описывают украшения, мелизмы, которые должны при этом исполняться.

Так или иначе, если обобщить все эти исторически сформировавшиеся системы знаковой записи музыки, мы видим два существенно различных подхода к вопросу.

Первый — вокальный. Это форма помощи, напоминалка о том, что в основном всем известно, но нелишне было бы подсказать, куда движется мелодия в следующем слоге — вверх или вниз и насколько.

И второй — инструментальный, когда записывается не звуковысотность, а фактически инструкция по использованию инструмента. То есть каждый кифаред знал, как настраиваются струны лиры и кифары, а дальше достаточно было записать, в какой последовательности пользоваться этими струнами, чтобы получить желаемый мотив или аккомпанемент себе сладкоголосому. То же самое было с арфами Древнего Египта или Месопотамии.

Для большей ясности просто представьте себе, что все клавиши рояля пронумеровали и музыка записывается последовательностью цифр с дополнительным указанием длины нажатия соответствующей клавиши, скажем, с помощью значка сверху. Вполне рабочее решение, между прочим.

Чтобы пронумеровать струны у арфы, тоже большого ума не надо. Но по этой записи можно будет играть только на арфе.

По таким «нотам» на гобое вы не сыграете, там потребуется набор условных картинок, как в самоучителях, какие отверстия должны быть закрыты, а какие оставить открытыми. Такие схемы, в принципе, существуют, но их применение ограничено первыми страницами самоучителя и никто не пользуется подобными вещами в качестве нот.

Главная проблема подобного подхода состоит в том, что такой способ записи ничего не говорит о собственно музыке, это совершенно изолированные друг от друга системы записи для разных инструментов. И говорить при таком раскладе о партитуре или дирижерской деятельности совершенно бессмысленно.

Впрочем, не надо думать, что этот способ записи остался в далеком прошлом вместе с нашими незабвенными античными коллегами. В той или иной форме он прошел сквозь эпохи, пережив расцвет в XV–XVI веках в записи музыки для таких инструментов, как лютня, виуэла или теорба, то есть для струнных инструментов с ладами. В наши дни этот способ используется для записи аккордов для гитары и называется табулатурой (от латинского tabula — схема). То есть это не запись нот как таковых. Это инструкция, запись того, что и где надо нажать, чтобы получить искомые звуки.

Если вы, конечно, правильно настроили инструмент. Согласно другой инструкции.

Гвидо из Ареццо, и чем мы ему обязаны

Для начала мы поклонимся в ножки бенедиктинскому монаху, певцу, педагогу и музыкальному теоретику Гвидо Аретинскому (ок. 991/992 — ок. 1050), с которого началась европейская система нотации.

Позволю себе рискованное предположение, что его подвиг значительно превосходит по значимости достижения Кирилла и Мефодия, Месропа Маштоца, Брайля, Морзе, создателей египетских иероглифов и вьетнамского алфавита. Если бы не его гениальный прорыв, не было бы у нас всей нашей великой европейской классической музыкальной культуры, потому что ни фуги Баха, ни оперы Моцарта, ни симфонии Шостаковича в качестве устного творчества существовать не могут. Максимум, на что мы могли бы рассчитывать, это «Форель» и «Сурок». Про остальные произведения Шуберта и Бетховена можете забыть сразу.

Все, что мы имеем в этой области, от духовных и философских высот до авторских отчислений композиторам и их потомкам, имеет свое начало именно там, в Помпозском аббатстве, которого уж лет пятьсот как нет, и в тосканском Ареццо десятых-двадцатых годов XI века.

Тысячу лет назад люди и отношения между ними не так уж сильно отличались от современных, поэтому внедрение новой системы нотной записи в церковные массы происходило по вполне знакомому нам сценарию. Сначала нововведения Гвидо вызвали крайне недоброжелательное отношение сослуживцев, и он вынужден был уйти из аббатства. Перелом в отношении к новации и признание наступили после визита к Папе Иоанну XIX примерно между 1024-м и 1032-м, то есть после авторитетной реакции сверху.

Рассказывает сам Гвидо Аретинский в своем «Послании о незнакомом пении»: