Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Два других движения — трансгуманизм и постгуманизм — много сделали для отказа от концепции человеческой исключительности и размывания в массовом воображении границ между людьми, животными и монстрами. В конце 1990‐х — начале 2000‐х эти движения приобрели известность и популярность, а также сыграли важную роль в коммерциализации исповедуемых ими идей. Трансгуманизм, возникший к концу 1970‐х годов в среде ученых и инженеров, выдвинул идею о том, что цель человечества — создать искусственный интеллект, который наполнит собой вселенную. Человеческая раса здесь рассматривалась как переходная ступень в процессе эволюции, ступень, которая будет превзойдена «богоподобными» машинами, по мощности в миллионы раз превосходящими человеческий ум. Трансгуманисты превратили абстрактную критику гуманизма и отказ от человеческой исключительности в прикладной научный проект и прагматическую политику для будущих исследований. Если трансгуманисты проявляют равнодушие в отношении судьбы человеческой расы, то другие ученые считают вытеснение человеческой расы непременным условием для сколько-нибудь значительного будущего развития. Постгуманизм, течение в сфере гуманитарных наук, получившее развитие в 1990‐е годы и предъявившее права на наследие Французской теории, пытается полностью вычеркнуть присутствие человека из философии и гуманитарных наук.

Движение в защиту прав животных, трансгуманизм и постгуманизм органично влились в общую интеллектуальную атмосферу конца ХХ столетия, сформировавшуюся тогда под влиянием Французской теории. Это не значит, что упомянутые движения были порождены теми же философскими идеями, которые вдохновили французских мыслителей. Но все же они разделяли с Французской теорией некоторые важные предположения о месте человека в системе ценностей. В отличие от Французской теории, движение в защиту прав животных, трансгуманизм и постгуманизм нельзя рассматривать просто как философские школы. С конца 1970‐х годов защитники прав животных превратились в мощную общественную силу, которая активно пропагандировала отказ от концепции человеческой исключительности. В первое десятилетие текущего века постгуманизм и особенно трансгуманизм стали весьма популярными общественными движениями. Авторитет трансгуманизма значительно возрос благодаря достижениям в области искусственного интеллекта, нанотехнологии, биоинженерии и генной инженерии, тогда как постгуманизм приобрел заметное влияние в культурной критике и культурологии, а также преуспел в отстаивании своих идей вне академических пределов.

Идеи, поддержанные этими движениями, просочились в популярную культуру посредством политического дискурса, культурной критики, технологических инноваций и научных дискуссий. На их основе создавались бесчисленные романы и фильмы, так как отрицание гуманизма и человеческой исключительности становилось все более популярным и потребляемым продуктом, что позволило по-новому использовать человеческих персонажей в литературе и искусстве. А изменение отношения к людям, четко выраженное в блокбастерах, в свою очередь способствовало распространению танатопатии.

Я бы сказала, что «непреодолимое прошлое» Европы можно рассматривать как важную историческую предпосылку культа смерти. Опыт концлагерной вселенной[888] породил глубокое разочарование в человеке и человечестве. Он подорвал существовавшую в эпоху Просвещения веру в человеческую природу и человечество, в то, что это единственный в своем роде биологический вид, обладающий моралью, и создал благоприятные предпосылки для массового разочарования в человеческой природе. В 1960‐е и 1970‐е годы, почти тридцать лет спустя, новые поколения в западных демократиях начали прорабатывать историческое наследие Аушвица, которое предыдущее поколение стремилось изгладить из памяти. Что касается советского коммунизма, то публикация на Западе в 1973 году романа «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына резко расширила понимание масштаба преступлений против человечества, совершенных в России при «советах» и стала вехой решительного развенчания иллюзий по поводу коммунизма. «Кризис будущего» — массовое разочарование в традиционных, ориентированных на будущее политических идеологиях, основанных на «религии прогресса», — начался на Западе в 1970‐е годы во многом благодаря тому, что Теодор Адорно назвал «проработкой прошлого»[889]. Концлагерную вселенную можно рассматривать как неизбывное совокупное наследие современного общества, включая Соединенные Штаты — страну, не имевшую непосредственного опыта тоталитарных режимов, будь то нацизм или коммунизм[890].