Занимательная смерть. Развлечения эпохи постгуманизма

Похоже, будущий автор «Властелина колец» был первым, кто распознал спрос на чудовищ в западной культуре и желание увидеть их в качестве действующих лиц в литературе и искусстве. «Героев много, а вот хороших драконов — раз-два и обчелся», — замечает Толкин в своей очередной атаке против литературных произведений, где в центре повествования был человек. Отметим, что литература модернизма никоим образом не доставляла читателям удовольствие общения с чудовищами. Монстрам было отведено место только в «низких жанрах», сказках или готических романах. Рациональная эстетика эпохи Просвещения и последующего времени воздвигла мощный барьер, защищавший «высокую» литературу и искусство от монстров.

Резкая критика в адрес литературоведов — исследователей Средневековья, равно как и истоки писательской карьеры Толкина, свидетельствуют о том, что он хорошо подготовился к созданию эпоса, в котором дракону предстояло проявить себя во всей красе, поправ все максимы рационализма.

Дракон у истоков готической эстетики

В статье о «Беовульфе» Толкин заложил основу готической эстетики: «иллюзия исторической подлинности» может быть достигнута в художественной литературе и других видах искусства, даже если в качестве главных персонажей выступают нелюди — хоббиты и драконы:

Иллюзия исторической правдивости и глубины, сделавшая «Беовульфа» таким привлекательным для разработки источником, создана по большей части силой искусства. Поэт использовал инстинктивное историческое чутье, свойственное и древнему английскому характеру (оно сродни его пресловутой меланхоличности). «Беовульф» — высшее воплощение такого чутья, но оно используется поэтом для достижения художественной, а не исторической цели[373].

У Толкина мотивы готической эстетики имеют непосредственное отношение к чувству глубокого разочарования в гуманизме и человеческой цивилизации, и поэтому он восторгался средневековым эпосом. Толкин приходит к выводу, что в центре поэтического повествования «Беовульфа» — тема поражения: таков удел королей, героев и простых смертных: «Чудовища были противниками богов, предводителей людей, и со временем чудовищам предстояло победить»[374].

Люди не в состоянии управлять своей судьбой; смерть — это их единственная награда за героическое противостояние монстрам:

Несчастье предрешено. Тема поэмы — поражение. Момент триумфа над врагами шаткой крепости человека остался в прошлом, и мы медленно и неохотно приближаемся к неизбежной победе смерти[375].

Основной эстетический принцип Толкина — равнодушие к представителям рода человеческого. По его мнению, человек более не является мерилом всех вещей. К началу 1990‐х годов его новая эстетика возродит интерес к вампирам, зомби, оборотням и ведьмам, которые станут подлинными героями современной культуры.

Почему средневековый эпос так сильно вдохновлял Толкина? Большое влияние на писателя оказала Первая мировая война, вызвав в нем глубокое разочарование в людях. Культурный пессимизм средневекового эпоса был созвучен атмосфере межвоенного десятителетия, когда Толкин писал свои филологические работы. И поскольку люди не соответствовали его высоким моральным требованиям, Толкин решил заменить их хоббитами, способными, в отличие от людей, стать носителями подлинной христианской морали. Так впервые в эпоху модерна появился эпос, в котором главные положительные герои не являются людьми, но в который отлично вписываются драконы. В произведениях Толкина хоббиты, как и драконы, олицетворяют собой отрицание человеческой природы, отвергая человеческую субъективность и право человека на то, чтобы быть в центре художественного произведения.

Толкин делает следующий вывод: «Он — человек, и для него самого и многих других это уже трагедия»[376]. Но в данном случае речь идет вовсе не о превратностях людских судеб в духе древнегреческих трагедий или драм Шекспира. Нет, Толкин подразумевает, что человек — существо низшего порядка. Писатель бросает вызов идеям гуманизма и Просвещения и главным принципам эстетики модерна: человек — венец творения, чья природа прекрасна, создан для того, чтобы побеждать — по крайней мере, побеждать духовно. Важной составной частью эстетической системы Толкина становится принципиальное отрицание идеи антропоцентризма, неоспоримого идеала модерна. На смену людям в книгах Толкина приходят хоббиты и драконы; в этом особом мире история и культура человеческой цивилизации не имеют никакого значения. Поскольку хоббиты не являются людьми, их можно причислить к монстрам, несмотря на то что они не пьют человеческую кровь и у них высокие моральные принципы. По воле автора читательские симпатии и внимание именно на их стороне. Забавно, что Толкин использует для хоббитов то же морфологическое отличие от человека, что и Стокер: у хоббитов мохнатые ноги, а у Дракулы — ладони…