Занимательная стилистика

Поэтому не удивительно, что против притока иностранных слов тогда выступали реакционеры. Первым среди них был адмирал А.С. Шишков, маститый литератор, член Российской императорской Академии, одно время он был даже министром просвещения. Это его упомянул А.С. Пушкин в «Евгении Онегине», употребив одно из «гонимых» слов: Шишков, прости! Не знаю, как перевести…

Посылая издателю рукопись своей поэмы «Бахчисарайский фонтан», поэт шутя высказал опасение, не захочет ли Шишков заменить слово фонтан придуманным им неуклюжим синонимом — водомет. Действительно, адмирал упражнялся в словотворчестве, изобретая замены для заимствованных слов. Так, он предлагал говорить вместо аллея — просад, вместо биллиард — шарокат, кий заменял шаротыком, а библиотеку называл книжницей. Для замены не понравившегося ему слова калоши он придумал другое — мокроступы. Рвение Шишкова избавить русский язык от заимствований раздражало молодежь, и он был зло осмеян в популярной тогда эпиграмме: Хорошилище грядет по гульбищу в мокроступах на позорище, что следовало понимать как «Франт идет по тротуару в галошах на спектакль» (или в театр). Как видим, в этой шутке все ненавистные Шишкову заимствованные слова заменены искусственно созданными, которые он сам сочинил или которые очень были на них похожи.

Стремление оградить язык от всяких заимствований и новых веяний называется пуризмом, а сторонники его — пуристами. В России пуристы, как правило, были люди консервативные, как и вдохновитель их Шишков (правда, он не признавал и слова пурист, предлагая вместо него свое — чистяк).

Передовая русская интеллигенция, и в первую очередь литературная молодежь, боролась с пуризмом. В.Г. Белинский в знаменитой статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» выступил в защиту слова прогресс, подчеркивая, что «люди, которые чувствуют к этому слову ненависть», отлично понимают его смысл, поэтому «тут уже ненависть собственно не к слову, а к идее, которую оно выражает». По мнению критика, «употреблять иностранное слово, когда есть равносильное ему русское слово, — значит оскорблять и здравый смысл и здравый вкус», но и предлагать вместо инстинкт говорить побудка, вместо эгоизм — ячество, не факты, а быти — пустая затея. Из этого следует вывод: «Неудачно придуманное русское слово для выражения чуждого понятия не только не лучше, но решительно хуже иностранного слова».

Конечно, и А.С. Пушкин не разделял пуристических взглядов поборников царской цензуры и отстаивал право поэта употреблять те заимствованные слова, которые необходимы для точного выражения мысли. Поэт искусно вводил эти новые слова в текст «Евгения Онегина». Они понадобились для описания привычек и внешности героя, который в своей одежде был педант и то, что мы назвали франт. Напомним эти строки: Покамест в утреннем уборе, Надев широкий боливар, Онегин едет на бульвар; Тупым кием вооруженный, Он на бильярде в два шара Играет с самого утра…

А как было обойтись без французских заимствований, описывая жизнь матушки Лариной, которая, покинув столицу, оказалась в своем поместье? Корсет, альбом, княжну Алину, Стишков чувствительных тетрадь Она забыла… И обновила наконец На вате шлафор и чепец…

А.С. Пушкин отдал дань употреблению заимствованной лексики, отразившей культурную жизнь тогдашней России и сферу духовных запросов передовой части общества. Его герой был глубокий эконом; Он знал немного по-латыни, Чтоб эпигрáфы разбирать. А вот о Ленском читаем: Садился он за клавикорды И брал на них одни аккорды. И как не вспомнить тут описание: Театр уж полон, ложи блещут, Партер и кресла — все кипит…

В использовании заимствованной лексики, как и в других случаях, А.С. Пушкин исходил из убеждения, что «истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности». И он, конечно, никогда не злоупотреблял чужими, тем более непонятными словами. Однако поэт живо откликался на все новое, у него мы находим совсем свежие тогда заимствования — идеал, трогать в значении «волновать». Помните? — И та, с которой нарисован Татьяны милый идеал; Онегин тронут в первый раз. Теперь эти слова заняли свое место в нашем языке, но во времена А.С. Пушкина о них еще спорили.