Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Ты можешь держать себя в руках? - прикрикнул на него я. - Дай уж мне дочитать жалобу Молчалина до конца. Тем более что осталось совсем немного. 

Перелистнув страницу, я продолжил чтение молчалинского письма: 

- "Люди с душой, изволите ли видеть, всюду гонимы, а блаженствуют на свете Молчалины. Мне, следственно, господин Чацкий отказывает даже в наличии у меня души... Да, я не похож на господина Чацкого, у которого что на уме, то и на языке. Я не привык выворачиваться наизнанку перед каждым встречным и поперечным. Но так ли уж велик этот грех? Для господина Чацкого непереносима мысль, что не подобные ему болтуны, а мы, Молчалины, люди скромные, умеренные, рассудительные, блаженствуем на свете. Будучи не в силах сокрушить счастливого соперника в благородной и честной борьбе, он прибегает к гнусной и злобной клевете. Господа судьи! Припадаю к вашим стопам и покорнейше прошу снять с меня наконец преследующее меня всю жизнь клеймо труса, глупца, лицемера и подхалима. Имею честь пребывать вашим преданнейшим и покорнейшим слугой

- Алексей Молчалин".

- Ну вот! - обрадовался, что он может наконец высказаться в полный голос Тугодум. - Теперь вы все видите, что это за тип! Вы ведь не поверили этой лисе? - обратился он к Чубарькову. 

- Не бойсь, браток! - ответил Чубарьков. - Разберемся. И не в таких делах разбирались. Ежели у тебя есть сомнения, давай, высказывай. А еще лучше - задавай вопросы. А он, заявитель то есть, пущай на них отвечает. Согласно регламенту. Так оно будет культурнее и политичнее... Сам Молчалин-то где? Явился аль нет? 

Молчалин, сидевший до этого вопроса скромно среди публики, поднялся на возвышение, подошел к судейскому столу, учтиво поклонился и, прижав руку к сердцу, почтительно обратился к судьям. 

Молчалин 

Я здесь, почтеннейшие господа! 
Не прихоть, а великое несчастье 
Заставило меня прийти сюда 
И целиком отдаться вашей власти. 
Пред вами жертва подлой клеветы. 
Тому уж лет, наверно, полтораста... 
Поверьте, помыслы мои чисты, 
Душа безгрешна... 
- Хватит, парень! Баста! 

Этой неожиданно репликой прервал Молчалина Чубарьков. Неожиданно для самого себя попав в рифму, что вроде как обязывало его и дальше говорить стихами, он слегка смутился, но быстро оправился и продолжал уже в прозе: 

- Нечего разводить турусы на колесах! Какая там у тебя душа, грешная или безгрешная, это мы сейчас увидим. Наше дело спрашивать, а твое отвечать. Без всяких фокусов. Со всей, понимаешь, откровенностью. И точка. И ша... Давай, братишка Тугодум, задавай ему свой вопрос! 

- Вы говорите, - изо всех сил стараясь быть вежливым, начал Тугодум, что Чацкий вас оклеветал. В доказательство вы привели его слова: "Молчалин! Кто другой так мирно все уладит! Там моську вовремя погладит. Тут в пору карточку вотрет". Но разве это неправда? Разве вы не угодничаете перед богатыми и знатными? Не юлите перед ними? 

Эта маленькая обвинительная речь Тугодума Молчалина ничуть не смутила. Вежливо выслушав его, он спокойно и даже не без некоторой самоиронии изложил свои жизненные принципы. 

Молчалин 

Мсье Чацкий говорит, что я подлец. 
Меж тем, мне просто завещал отец 
Во-первых, угождать всем людям без изъятья 
Хозяину, где доведется жить, 
Начальнику, с кем буду я служить, 
Слуге его, который чистит платья, 
Швейцару, дворнику для избежанья зла, 
Собаке дворника, чтоб ласкова была. 

Этот монолог вызвал в зале суда бурю. Раздались возмущенные голоса: 

- Боже! Какой цинизм! 

- Позор! Но были и другие возгласы, совсем в ином роде: 

- Как остроумно! 

- А говорят, что он дурак! 

Все эти голоса и на сей раз заглушил флегматичный голос бравого солдата Швейка.