Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Во всяком случае, сразу видно, что этот малый далеко не глуп, рассудительно заметил он. - А то, что его считают глупцом, ровным счетом ничего не значит. Вот я, на пример, официальный идиот. Специальная медицинская комиссия признала меня идиотом и даже освободила от военной службы. А между тем я никак не глупее полковника Шредера или подпоручика Дуба. 

- При чем тут вы, Швейк? - возмутился Тугодум. - Все знают, что никакой вы не идиот. Вы просто притворяетесь. 

Молчалин, усмехнувшись, обернулся к Тугодуму. 

Молчалин 

А я, по-вашему? Ах, сударь, по одежке 
Приходится протягивать нам ножки. 
Не так уж сладко - без конца 
С утра до вечера изображать глупца! 

- Может, вы скажете, - кинулся на него Тугодум, что угодничать, пресмыкаться перед всеми вам тоже не нравится? Но кто же заставляет вас это делать? 

- Осмелюсь доложить, - снова вмешался Швейк, - заставляют обстоятельства. Возьмите хоть меня. Поминутно приходится угождать каждому, кто выше чином. То пьяному фельдкурату шинель под голову положишь. То с боем добудешь обед из офицерской кухни для пана поручика. Однажды мне даже случилось украсть курицу: уж больно хотелось порадовать господина обер-лейтенанта свежим куриным бульоном. А в другой раз я украл для него собаку. Дело чуть было не кончилось военно-полевым судом... 

- Не понимаю, что вы хотите сказать, Швейк! - возмутился Тугодум. Неужели вы тоже защищаете Молчалина? 

Швейк вытянулся и взял под козырек. 

- Никак нет! - отрапортовал он. - Я только хочу сказать, что обстоятельства выше нас. Если бы мне, скажем, посчастливилось родиться членом императорской фамилии, все угождали бы мне, даже если бы я совсем выжил из ума, как наш обожаемый монарх Франц-Иосиф. Но Богу было угодно сделать меня простым солдатом. А солдат - человек подневольный. 

Молчалин тут же воспользовался этим аргументом. 

Молчалин 

Родившись князем, или хоть бароном, 
Я 6 тоже выступал Наполеоном, 
И гордо голову свою носил, 
И милостей у сильных не просил. 
А так - перед любым, кто выше чином, 
Приходится сгибаться мне кольцом. 
Однако это вовсе не причина, 
Чтобы честить меня повсюду подлецом! 

- Чацкий назвал вас подлецом не только потому, что вы подхалим, - не сдавался Тугодум. - Вспомните Софью. Вот она, главная ваша подлость!.. Товарищ комиссар! - обратился он к Чубарькову. - Вы, может, думаете, что он на самом деле был в нее влюблен? Как бы не так! Да не будь она дочерью его начальника, он даже и не поглядел бы в ее сторону! 

- Гражданин Молчалин! - строго обратился к Молчалину Чубарьков. - Это верно? Отвечай суду чисто и, как говорится, сердечно. 

Алексей Степанович и тут не стал отпираться. 

Молчалин 

Не стану врать: таким, как я, от века 
Была нужна высокая опека 
И вот любовника я принимаю вид 
В угодность дочери такого человека, 
Который кормит и поит, 
А иногда и чином наградит. 

- Ну что? - торжествовал Тугодум. - Убедились?.. Все слышали? Сам признался в своей подлости! 

Но Молчалина ничуть не смутил этот новый выпал. Уверенно и спокойно продолжал он развивать свою жизненную программу. 

Молчалин 

А что худого в том, чтобы, к примеру, 
Чрез сердце женщины добыть себе карьеру, 
Когда судьбой посажен ты на мель? 
Не так ли поступал Жюльен Сорель? 

- При чем тут Жюльен Сорель? - возмутился Тугодум. - Жюльен Сорель человек гордый, самолюбивый. Может быть, даже безрассудный. Он не мелкий подхалим вроде вот этого. И уж во всяком случае, не трус! 

- А это мы сейчас увидим, - сказал комиссар. 

Звякнув председательским колокольчиком, он громогласно объявил: 

- По просьбе истца вызывается свидетель... Как, говоришь, его звать, этого твоего дружка? - обернулся он к Молчалину. 

- Жюльен Сорель, - пояснил я, - главный герой романа французского писателя Стендаля "Красное и черное". Вы, впрочем, ошибаетесь, комиссар, называя его другом господина Молчалина... 

Алексей Степанович тотчас же поддержал меня. 

Молчалин 

Вы правы. Мы с ним вовсе не друзья. 
Но защитит меня он от навета. 
Monsieur Сорель! От вашего ответа 
Зависит репутация моя! 
Любили вы мадмуазель Ла Моль? 
Или, как я, свою играли роль?