Заноза Его Величества-2

— И не надейся. Твой подвиг я не повторю, дочь маленького, но гордого народа, — ржу я, напомнив ей как тяжело ей дался её первый путь до Трэса. — Спокойной ночи, восточная принцесса. И будь готова, едва гроза утихнет, отправиться в путь. Если ты, конечно, не боишься заразиться ветрянкой и действительно хочешь помочь своей стране. Мне тут с тобой засиживаться некогда.

— У тебя переговоры с Империей Пяти?

— Нет. Меня ждёт девушка, к ногам которой я положу весь мир даже без поддержки Трэса, если она попросит. Весь мир, а не какую-то жалкую Империю Пяти. И сделаю это даже не задумываясь. Но знаешь, за что я её люблю? За то, что она никогда и не попросит.

Я ухожу. Но, конечно, ночевать на этом старом корыте не собираюсь. Потому что доверяю капитану своего судна сопровождения куда больше, чем капитану Шарли.

Осыпаемый снопом солёных брызг, я перебегаю на свою посудину по абордажному мостику, и пока мы лавируем, подгоняемые волнами, думаю только об одном: быстрей бы домой.

Первый раз ловлю себя на мысли, что дома меня ждут. Что у меня есть семья. Что я важен, нужен. Что я — живу! И ради своей семьи готов на всё.

«Вот только надо было сразу жениться, — легонько скребётся у меня где-то в душе. — И священник был. И свидетели. А свадьбу бы потом когда-нибудь сыграли. Но, орт побери, не смог я лишить мою неугомонную этого волшебного состояния ожидания, предвкушения и волнующего звания «невеста». Моя невеста!»

И, едва оказавшись в своих покоях, вместо того, чтобы лечь спать, я сажусь писать своей занозе письмо, что доставят ей с очередным букетом.

Глава 60. Даша

— Ты подумай, какой треземабль, — рассматривает Ваби принесённые слугой цветы, пока я читаю письмо. — Велегласно тебя невестой объявил. Знать серьёзные имел интенции. И каждый день букеты присылает?

— Каждый день, — киваю я, убирая за корсет послание, пропитанное любовью, страстью, нежностью, грустью расставания, ожиданием встречи. И нет, там не просто СМС: «хочу тебя!» Там слова. Нет, СЛОВА, которые хочется перечитывать снова и снова. Сохранить. Показать их повзрослевшим детям. И беречь в душе, в памяти и на этой бумаге всю жизнь и даже дольше.

И сегодня я не раз вспомню их перед сном, а пока мне пора проводить подруг, с которыми у нас было немного времени поболтать, но уже и они засобирались, и у меня дела.

— Спасибо за заказ, — обнимает меня Мона. — Для нас это действительно важно, что мы будем не только работать на площадях, но и получили статус «Поставщики выпечки для королевского двора».

— Какое спасибо, Мона, — разжимаю я объятия, отпуская её. — Я рискую отрастить себе неприличных размеров задницу, но отказаться от ваших пирожных не могу. Особенно от эклеров, — мечтательно закатываю я глаза. — Да и от безе тоже.

— Тебе не понять, — смеётся она, глядя на скривившуюся Худышку Джейн. — Ты просто не сладкоежка.

— Юлька, ты тоже подумай над моим предложением, — открываю я для них дверь. — Будешь первой фрейлиной королевы. Или как тут у них говорят, камерфрау.

— Это что ли таскаться с тобой по всяким балам, светским раутам и заграницам? Нет уж, увольте, нас и в Белом доме неплохо кормят. Такие личности захаживают. Вот, например, на днях, был один старичок посол…

— Не слушай её, — подхватывает Худышку под локоток Ваби. — Хоть старичок и был сбойливый, крепко сложенный да ладный, а его не девица, а под белы рученьки твой Брин увёл.

— А какой страны посол? — останавливаюсь я.

— Да откуда-то с Дуоса. Вроде по каким-то личным делам к твоему королю приезжал, да так и застрял тут, когда границы закрыли, — поясняет Юлька.

И я догадываюсь, что посол привозил портрет одной из девиц, что я видела в чулане у Элизабет. А вот при воспоминании о Брине в душе даже что-то ёкает. Но знаю я это чувство: есть такие мужики, что вроде и не чувствуешь к нему ничего, и знать о нём ничего не хочешь, а ведь не забываются. Но это пустое.

— А ты права. Ты всё же важнее мне там, чем здесь. Откуда же я буду узнавать последние новости. А тебя ждать с вещами? — поворачиваюсь к Вабарии.

— Спасибо, Ваша Милость, — отвешивает Ваби поклон. — Я тоже пока там, где привыкла. Да и на кого я Юльку оставлю?

— Она обещала, что только тогда уйдёт с борделя, когда Юльку замуж выдаст, — поясняет мне Мона, улыбаясь.

Но я понимаю, что, если бы не это, они придумали бы какие-нибудь другие причины отказаться. И на самом деле благодарна им за это. Быть подругой «королевишны» и быть служанкой при ней — не одно и то же. И хоть я не могла не предложить им должности при дворе, искренне предпочитаю первое — остаться друзьями. И рада, что они это тоже понимают.

Но, как бы приятно ни прошла встреча, какими бы ни были долгими проводы, а девчонки уехали.