Запад

Здесь, под мрачной громадой разрушенного моста, в темноте и холоде, безумная идея добраться вплавь до берега уже не казалась такой осуществимой. Да и сам берег отодвинулся вдаль, стал тонкой чёрной полоской на горизонте, от которого нас отделяли десятки метров зловещей глубины. И теперь мы беспомощно барахтались, глядя друг на друга, не смея ни начать путь к намеченной цели, ни вернуться на мост, пока не стало слишком поздно.

Всё решило течение, силу и скорость которого мы недооценили. Пока я и Яринка набирались решимости, восстанавливая дыхание после погружения в неожиданно холодную воду, нас уже незаметно отнесло в сторону. А мост, только что закрывавший небо над нашими головами, отодвинулся вбок и продолжил удаляться, покачиваясь на фоне звёзд.

— Нас уносит! — испуганно сказала Яринка, лязгая зубами. И тогда я приняла решение.

— Поплыли! Заодно согреемся.

Прежде чем рвануться к желанному берегу, я оглянулась назад, на Благовещенск. Огонёк приближающейся лодки по-прежнему светил из темноты, но ещё слишком далеко, чтобы её пассажиры могли нас увидеть или услышать. Это было хорошо, но одновременно пугающе. Если вдруг… мне не хотелось об этом думать, но, если вдруг что-то пойдёт не так, лодка не успеет нам на помощь.

Сначала казалось, что течение помогает плыть, мягко подталкивая в правый бок и поддерживая на поверхности. Оно могло бы быть потеплее, но сейчас, благодаря движению, холод почти отступил. Мы с Яринкой держались в паре метров друг от друга, не разговаривали, сосредоточившись на дыхании, на размеренных гребках, каждый из которых теперь был следующей маленькой промежуточной целью на пути к одной — самой важной, преследуемой нами с давней и такой же звёздной ночи, как сегодняшняя. Памятной ночи в сосновом лесу, когда мы впервые заговорили о Западе.

Сейчас эта цель была совсем близка, и её близость заставляла рваться вперёд с утроенной силой. Я думала обо всём, что произошло в моей жизни за прошедшие четыре года, гадала — а хватило бы той одиннадцатилетней девочке из соснового леса мужества встать на выбранный путь, знай она заранее, какую цену придётся уплатить? Через что предстоит пройти и сколько потерять?

«Лето придёт во сне», — пела я тогда, уверенная, что нужно лишь уметь терпеливо ждать, смиряясь с лишениями и невзгодами. Ждать, верить, надеяться — и рано или поздно желанное лето наступит, тепло растопит сугробы, и так некстати проснувшийся посреди зимы медведь выйдет под ласковое солнце, потягиваясь и зевая.

— Нет, мишка, — прошептала я, делая судорожные гребки к далёкому берегу, к заветной цели, к моему лету, — ты не уснёшь снова, ты просто погибнешь, если останешься в берлоге! Ты теперь шатун… иди на охоту!

Оказалось, что лета нельзя дождаться. К нему можно только прийти. И я иду. Я уже иду, я совсем рядом!

— Дайка… — голос Яринки звучал сдавленно, через силу, — берег не приближается!

Я рванулась вверх, на миг выскочила из воды по плечи, тут же погрузилась обратно, и плеснувшая в рот и нос волна вызвала приступ кашля — но мне хватило времени увидеть, что подруга почти права. Желанный берег приблизился, но не настолько, насколько можно было бы ожидать, учитывая время и усилия, затраченные нами на пути к нему.

Зато мост был теперь далеко в стороне, как и дрожащий, почти невидимый огонёк лодки.

А коварное течение, усыпившее нашу бдительность, больше не помогало плыть: оно обволакивало, опутывало, как паутиной, стесняя движения.

А руки слабели. А вода уже не держала так прочно, как раньше.

И холод вернулся, вкрадчивый, зловещий, проникающий внутрь тела, делающий мышцы вялыми и стылыми.

— Ещё немного! — хрипло крикнула я Яринке явную ложь. — Осталось немного!

Она не ответила, но теперь я слышала её тяжёлое и быстрое, на грани паники, дыхание, время от времени прерывающееся фырканьем и кашлем, когда речная вода попадала подруге в открытый рот.

Стараясь не думать, насколько ещё хватит наших сил, я сосредоточилась на гребках. Следующая промежуточная цель… гребок… следующая… гребок…почему ноги тянет ко дну? Цель… гребок… цель… гребок… почему руки так устали, разве мы долго плывём?

Далеко ли позади огонёк лодки? Нет, оглядываться нельзя, это лишняя трата сил. Только вперёд. Только чёрная полоска заветного берега перед глазами… по-прежнему далёкая. Только мириады звёзд наверху, среди которых ни одной падучей. Жаль, что я так и не успела загадать желание! И, как назло, теперь знала, что нужно было загадывать, теперь бы я…

— Дайка! — сбоку раздался беспорядочный плеск. — Нога! Ногу скрути…

Лицо Яринки с панически разинутым ртом было поднято к небу. В глазах вспыхнуло отражение звёзд — и тут же погасло, залитое водой.