Запад

В доме не было книг, кроме тетиной Библии. Букварь, по которому отец учил ее читать, был взят взаймы и давно возвращен учителю из Льюистауна. Дни Бесс тянулись долго и были пустыми. Бóльшая часть времени уходила на выслушивание рассуждений тети Джули о множестве дел, которые ей приходится делать, и о самых разных вещах, которые она ненавидит, например об оленине, турнепсе, лошадях, ослах, мулах и католиках. Бесс выполняла свои обязанности, а когда с ними бывало покончено, играла сама с собой в шашки или ходила на прогулки со своим любимым лошаком и мечтала посещать школу, как Сидни Лотт.

Вечерами она сидела на крыльце, глядя на каменистую дорогу, ведущую на запад, а однажды в библиотеке в Льюистауне – когда тетя Джули относила кекс с тмином женщине, сломавшей бедро, – Бесс спросила толстого мужчину в желтой жилетке, с очками на носу, можно ли ей посмотреть дневники президентской экспедиции на западные территории. Тот ответил: можно, если она запишется в библиотеку. Те, кто записан, могут смотреть любые книги, какие пожелают. Для этого Бесс должна была всего лишь заплатить годовой взнос, составлявший девять шиллингов.

За спиной толстяка Бесс видела бесконечные ряды книг, выставленных в застекленных шкафах, и столы, за которыми можно было сидеть и читать их. Там и сейчас сидели люди.

Девять шиллингов.

Вечером накануне отцовского отъезда она лежала на своей узкой кровати за занавеской и слышала, как отец, сидя за столом, рассказывал тете Джули о часах и золотом кольце матери Бесс, которые он оставлял на случай, если им понадобятся деньги. Она посмотрела через плечо мужчины в очках на ряды книг, на их темные корешки: интересно, которые из них те, что ей нужны? Ей так хотелось увидеть карты: реки и места, где могли обитать гигантские животные и где, возможно, находился в этот момент ее отец, проследить путь, которым он, вероятно, будет возвращаться, и сохранить в памяти картинку – ее отец едет по этому пути домой. Она ломала голову: как бы сделать так, чтобы тетя Джули не заметила исчезновения часов или кольца, но ничего не могла придумать. Часы на стене были первым, что видел человек, входивший в дом, а где хранится кольцо, она не знала. Раньше отец носил его на шее, спрятав под рубашку.

Мужчина в очках смотрел на нее с высоты своей рабочей стойки. Бесс была достаточно взрослой, чтобы знать: когда очень чего-то хочется, лучше всего сделать вид, что это вовсе не так. Она повернулась и пошла к выходу, изо всех сил стараясь держаться с достоинством и выглядеть беззаботно. Но все равно не сомневалась, что мужчина смеется над ней, когда он окликнул ее и спросил, есть ли у нее деньги на то, чтобы записаться в библиотеку.

Нет, ответила Бесс, у нее их нет.

Годовщина со дня отъезда ее отца наступила и прошла, Бесс исполнилось одиннадцать. Снова пришла зима, девочка мысленно рисовала картину возвращения отца с пушистой шкурой, достаточно большой, чтобы укрыть полы во всем доме, от чего ногам станет тепло; и все – тетя Джули, Сидни Лотт и толстый библиотекарь в очках – будут завидовать и хотеть, чтобы у них был такой же ковер.

В течение долгого времени снег ложился вокруг дома сугробами и мокрыми хлопьями укрывал животных на выгоне. Окна сковывались льдом изнутри, и Бесс теплым дыханием протапливала дырочки, чтобы можно было смотреть наружу. Каждый день она говорила себе, что сегодня письмо уж точно придет, но писем все не было.

Поскольку с Сидни больше не дружила, она мало с кем разговаривала, кроме тети и их соседа Элмера Джексона, когда тот приходил помочь управиться с мулами, а после, вечером, ел ужин, приготовленный для него тетей Джули, чтобы компенсировать его труды.

В результате Бесс часто оставалась одна и из-за одиночества приобрела привычку разговаривать вслух сама с собой.

– Через восемь месяцев у нас будет четыре новых мула и придет лето. Дни станут долгими и светлыми, зацветет картошка, и мне исполнится двенадцать лет.

Письма, ах!

Тридцать штук, сложенные в четыре небольшие пачки, перевязанные бечевкой, врученные с разными интервалами: голландскому земельному агенту и его жене, солдату, испанскому монаху, шкиперу речного судна, на котором Беллман плыл вверх по реке.

Все обещали, что, очутившись в Сент-Луисе или Сент-Чарлзе, доставят их на почту.