Запад-36

По указаниям князя и бояр горожане Владимира-Волынского загодя готовили город к обороне: подновили стены и башни, углубили рвы. Но, несмотря на это, простой народ был отнюдь не единодушен, волынянам по большому счету безразлично, кто именно будет у них князем – Василько ли, Владимир Смоленский или Михаил Черниговский. Меньше всего им хотелось проливать свою кровь в княжеской междоусобице, тянувшейся уже и так не первый год, а тут еще и новые действующие лица из Смоленска появляются. Бояре тоже были далеко не единодушны – захват смоленским князем не одного десятка городов, княжеств и уделов, разгром литовцев, а недавно и волынских полков заставляли их серьезно призадуматься, стоит ли в начавшейся борьбе ставить на братьев Романовичей? Многие на этот вопрос ответили отрицательно и сбежали со своими дружинами к надвигающемуся на Владимир-Волынский войску. Наиболее осторожные из бояр предпочли держать нейтралитет и уединиться в своих вотчинах.

Бегство бояр спровоцировало народные выступления. Люди уже знали, что Василько был намерен отсиживаться за стенами столицы, изматывая войска противника и дожидаясь «мифической» помощи от брата – Даниила Галицкого, который сам увяз в борьбе с Михаилом Черниговским.

Волыняне были наслышаны о подвигах смоленского князя, а оттого небезосновательно считали, что смоляне смогут как минимум овладеть окольным городом и посадом, причинив тем самым горожанам имущественный урон, что еще более усиливало ропот. А случившееся 3 августа солнечное затмение вызвало в городе у суеверного народа самую настоящую панику.

Примерно такие же упаднические настроения преобладали и в княжеском детинце. К Василько Романовичу чуть ли не ежедневно вместе с гонцами приходили все новые донесения о перемещении речных и конных ратей врага по волынской земле. День за днем все дальше продвигались Владимировы рати по Волыни. Уже занята берестейская земля, а вчера утром стало известно о том, что вражеские рати подобрались вплотную к столице, заняв холмскую землю. И самое обидное, что тот же Холм был взят Владимиром не без предательства перешедших во вражий стан холмских бояр.

Да и в столице с боярами творится что-то неладное, думал Василько, с горькой усмешкой оглядывая сильно опустевшие лавки в гриднице. Появление Владимира в волынских землях сразу выявило всех тех, кто был против Василько, кто за его спиной строил козни и общался с врагами – сейчас лавки этих бояр пустовали. Да и на оставшихся бояр волынский князь не мог положиться в полной мере. Поэтому покидать столицу ни в коем случае нельзя. Ведь самые хитрованы, оставшись в покинутой Василько столице, могут переметнуться к Владимиру, вынеся ему навстречу ключи от города.

«Обложил меня Владимир со всех сторон, словно загнанного волка», – подумал с грустью Василько о своей незадачливой судьбе. Но и полностью раскисать перед присутствующими в гриднице боярами было нельзя, поэтому князь постарался взять себя в руки. Он окинул невеселым взглядом присутствующих здесь бояр и с грустью в голосе, которую так и не смог скрыть, спросил:

– Думу какую думаете, бояре?

– А что тут думать, коли ворог у порога? – тяжеловесно поднялся посадник Савватий Недашич. – Тут сказ короткий – или бить Владимира, или голову пред ним склонить!

– Не совсем твоя правда, Савватий Недашич, – поднялся боярин Касимир Малич. – Замириться попробовать надо с Владимиром.

– Ему не деньги нужны, а наши земля и города, откупиться не выйдет, – авторитетно заявил волынский тысяцкий.

– Ты, Василько Романович, – наш князь, собери с еще подвластной тебе Волыни все силы, а мы завсегда тебе поможем! – угодливо склонился в поклоне боярин Дмитр Мужедрагич.

Но Василько, нервно теребивший ус, этому человеку ни на грош не доверял. «Кот за порог – мышки в пляс» – сказано как будто про Дмитра. Князю было известно, что этот боярин ведет со смоленской боярской братчиной торговлю не первый год, а потому вполне может сдаться, что и князя специально выпроваживает из столицы подальше, чтобы он по всей Волыни воинские силы собирал, а сам, может быть, уже сговорился со своими подельниками столицу Владимиру сдать, кто знает наверняка…

– Выборных от народа надо созвать, пусть свое слово скажут! – вставил свое слово родич Дмитра Мужедрагича, чем окончательно подтвердил все подозрения князя.

– Знаю я, какое они слово скажут, – ответил Савватий Недашич, – предложат идти на поклон к Владимиру! Нет веры в них, что мы устоим. Чернь и так уже из города бежит…

Еще долго стоял в гриднице гул. Бояре азартно спорили друг с другом, размахивали руками, вскакивали, стучали посохами, но к согласию так и не пришли. Пришлось Василько самому подводить итог, точнее продавливать решение.