Запад Беларуси: исторический пазл

Кто из правителей Великого княжества Литовского больше связан с Новогрудком, и кто из них больше достоин памятника в этом городе?

Памятник единственному литовскому королю Миндовгу в столице ВКЛ Вильне представляет величавого и спокойного властителя, своего рода, «отца нации», облик которого полон благородства. Кончено же, настоящий Миндовг, который боролся за власть даже с родственниками и мог забрать жену у своего соратника Довмонта, был больше беспринципным полевым командиром, чем благородным королём-созидателем литовского государства, хотя, вне всякого сомнения, Миндовг являлся одарённым политиком.

Но какова же связь этого монарха XIII века с Новогрудком? На основании достоверных документов, известных специалистам, можно утверждать, что связь эта значительно меньше, чем та, что до сих пор рисуется многими белорусскими историками.

Литовский исследователь Томас Баранаускас, утверждал, что Миндовг мог даже никогда не бывать в Новогрудке, и в целом, данное мнение можно признать обоснованным, так как прямых указаний известных достоверных источников на присутствие Миндовга в Новогородке действительно нет, хотя мысль о том, что литовский правитель никогда не бывал в одном из богатейших городов своей державы и кажется страной. Коронация Миндовга в Новогородке, крещение Миндовга в этом городе — не более, чем сведенья из источников, которые не могут считаться достоверными.

Что же на самом деле можно утверждать про связь Миндовга и Новогородка? То, что она действительно была. Вне всякого сомнения, город принадлежал литовскому правителю.

Критика связи Миндовга с Новогрудком не является, конечно же, прерогативой автора. Эту связь критиковал, например, белорусский историк Юрий Микульский в его статье «Увекавечанне міфа вакол помніка літоўскаму князю Міндоўгу ў Навагрудку». При этом данный исследователь проявлял явную тенденциозность, стараясь всячески подчеркнуть насильственный характер установления власти литовцев в городах Понеманья, утверждая, что это доказывает булла папы Римского к Миндовгу, где упоминается захват Миндовгом земель некого «королевства Руси», при этом под «королевством Руси» разные исследователи понимают разные земли, обычно либо Галицко-Волынское княжество, как это делает Микульский, либо, как историк А. Дубонис, Полоцкое княжество, но существует и версия, что этим королевством был Великий Новгород.

Сомнительно и утверждение Микульского о том, что Новогородок не имел особого значения для Миндовга. Дело в том, что княжил в Новогородке Войшелк, как обычно считается, старший сын Миндовга и его наследник, который, в любом случае, явно выступает одним из самых активных и влиятельных соратников отца, соответственно, такой человек, вероятно, должен был получить в управление важный город.

Войшелк является интереснейшим персонажем в истории Беларуси. В отличие от Миндовга, Войшелк упоминается как новогрудский князь в достоверном Галицко-Волынском летописе (ГВЛ).

«Войшелк начал княжить в Новогрудке, был он язычником и начал проливать много крови. Он убивал каждый день трёх-четырёх человек. А если в какой-то день никого не убьёт, очень печалится. Если же убьёт кого — тогда веселится. Потом вошёл страх Божий в его сердце, и он задумался, желая принять святое крещение. И крестился тут же в Новогрудке, и стал христианином».

Т. Баранаускас видит в этом тексте указание не некие репрессии, которыми сопровождалось вокняженье Войшелка в Новогрудке, но об этнической принадлежности убитых людей в тексте летописца ничего не сказано, поэтому делать вывод о том, что убитыми были именно новогородцы некорректно. Князь, теоретически, мог убивать даже своих литовских слуг, не говоря уже о пленных врагах, захваченных во время набегов. Сами сведенья о жестокости Войшелка выглядят скорее легендой, показывающей преображение язычника в христианина.

Можно предположить, что причинной крещения Войшелка было не внезапное религиозное озарение, а именно политическая необходимость стать своим для новогородцев. Таким образом, можно предполагать, что крещение сына Миндовга и указывает как раз на изначально мирный характер прихода к власти литовца в городе, как это было в случае Пскова, где крестился и был поставлен правителем литовский беглец Довмонт, или, по крайней мере, на позднейшие шаги, на встречу новогородцам, со стороны Войшелка.

В 1255 году, согласно ГВЛ, Войшелк отдал «Романови снови королевоу Новогородокъ от Миндога, и от себе, и Вослонимъ, и Волковыескь. и все городы».

Напор волынян завершился тем, что Миндовг вынужден был искать мира, а Войшелк отдал от него и себя города Понеманья князю Роману Даниловичу. Этот текст летописи позволяет предполагать, что именно Войшелк был своеобразным наместником отца в древнерусских городах Понеманья, что логично стыкуется с его христианским крещением.

Известно также, что Войшелк основал некий монастырь между Литвой и Новогородком, где какое-то время жил. Этим монастырём обычно считают Лавришевский монастырь, хотя прямых доказательств этому нет.