Западня

Комендант общежития, конечно, давно знал о взятии Ватутина под стражу. Он одновременно горевал и радовался. Горевал, потому что Ватутин все-таки был хорошим работником. «Когда не валялся по углам», — добавил он.

А радовался — потому что Ватутин давно встал ему поперек горла. И прежде всего — из-за истории с ключами.

— Что этот паршивец сотворил — уму непостижимо, — жаловался Юрию комендант — маленький, юркий человечек с кирпично-красным, обветренным лицом. В его кабинете над столом висели ледоруб и большой снимок какой-то горы. Комендант в свои неполные тридцать лет был мастером спорта по альпинизму и каждый отпуск уезжал на Урал, на сборы. Он успел этим похвастаться в первые же минуты знакомства.

— Раньше у нас такой порядок был! — горестно рассказывал комендант. — Года четыре назад, когда я только сюда поступил, имел копии ключей от всех комнат. Пока мы вьетнамцев не начали заселять. Устроили дешевую гостиницу. Жить как-то надо… А до этого у нас жил только строительный техникум. Хорошо было!

Вместе с вьетнамцами в общежитии появились новые порядки. Во-первых, у всех вьетнамцев были родственники, разумеется, также вьетнамцы. Комендант не мог отличить одного от другого, и поэтому незарегистрированные постояльцы всеми правдами и не правдами пролезали в общагу и бесплатно подселялись в комнаты к родственникам.

— Представьте — я не знаю, сколько у меня тут народу живет! — жаловался он. — Иногда пытаюсь их переловить, но они же прячутся по щелям, как тараканы — ищи, если хочешь. А тут еще Степан меня подкузьмил с ключами…

Ватутин действительно охотно врезал всем желающим новые замки и даже не думал нести копии новых ключей коменданту. Тот горестно продемонстрировал Юрию фанерный щит, где красовались запасные ключи на гвоздиках. Над каждым гвоздиком значился номер комнаты, которую должен был отпирать ключ.

— Это все чистая фикция, — жаловался комендант-альпинист. — Я месяц назад провел специальный рейд.

Взял эти ключи, запер общагу, чтоб никто не сбежал, и пошел по комнатам, проверял замки. Так отпер всего дверей двадцать, больше не смог! А у меня жилых комнат восемьдесят три! Не считая комнат персонала. Я всем этим умникам приказал сдать мне запасные ключи. Думаете, сдали? Человек пять сознательных нашлось. Остальные от меня бегают. У них якобы денег нет копию ключа заказать. На водку есть, а на ключи нет! А если все-таки сдают запасной ключ, так он опять же ничего не отпирает. За дурака меня держат! Но я им еще устрою сладкую жизнь!

Без всяких просьб, по собственной инициативе, комендант выдал Юрию ключи от комнат, где проживали приятели Ватутина — те самые, которые пришли к нему на поминки.

Но предупредил, что эти ключи тоже ничего не отпирают.

— Хоть бы вы их припугнули, все-таки милиция, — тоскливо сказал комендант. — Мне-то этот хлам зачем?

Только для декорации.

Он сообщил, где проживает Спартак, и предупредил — тот мужик вспыльчивый, с ним лучше повежливее. Насчет того, где провел Ватутин интересующие следствие часы, комендант ничего сказать не смог. Он только вздохнул:

— Я и сам-то не помню, где был в то время. А уж он и вовсе не вспомнит. Бесполезное дело. Может, приятели что-то скажут?

«Вспыльчивого мужика» Юрий оставил напоследок.

Сперва он отправился к семейным людям — ближайшим соседям Ватутина, в сто пятую комнату. И Миша, и его жена Шура оказались дома и очень насторожились, когда он представился.

— За что Степана арестовали? — осторожно спросила женщина. Она все время пыталась запахнуть халат так, чтобы не видно было выдранных с мясом пуговиц.

Одежда держалась на двух огромных булавках, фланелевые яркие рукава намокли от пены — женщина в этот день устроила стирку прямо у себя в комнате. Под ногами у нее крутился замурзанный ребенок неопределенного пола — в штанишках, но с грязно-рыжими кудрями до плеч. Его бы тоже не мешало засунуть в огромный таз с дымящейся мыльной водой.

— Тут у нас разное говорят, — вступил в разговор ее муж, здоровенный мужик в синем спортивном костюме. — Говорят, что он дочь свою убил? Так в это нельзя верить, я вот не верю.

Шура энергично подтвердила, что она тоже в это не верит. Тем более что видела дочь соседа и обратила внимание, как он с ней носился.

— По коридору с ней шел, гордый, как петух, и за плечико ее обнимал, — сказала женщина. — Уж мне-то поверьте — он ее любит! Не мог он ее зарезать, чушь какая!

— А когда вы их видели? — заинтересовался Юрий.

— В начале мая, между праздниками. Миша, помнишь? Он еще зарплату получил и нам долг вернул…

— Может, пятого? — предположил Юра.

— Да все может быть, — охотно согласилась женщина. Когда ее попросили поподробнее припомнить ту встречу, она занервничала: