Западня для олигарха

Вечером у костра уставший, но довольный Замаев заводил разговоры о том о сем. Однажды в состоянии сильного подпития сболтнул Михеич нечто странное. Мол, есть у него одна вещица, которая доказывает, что в Бухтарминской долине много-много веков тому назад проживало таинственное племя, руководила которым неземной красоты женщина. Племя было воинственным, держало в страхе всю округу, совершало неслыханные по дерзости набеги на богатые караваны, следовавшие по маршрутам Великого шелкового пути.

Но самым интересным в рассказах Михеича было то, что племя состояло из «старых» людей, живущих в горах. «Старыми» на Алтае считали людей, живших на этой территории еще несколько тысяч лет до нашей эры. Ученые неоднократно находили на территории Казахстана, Алтайского края, некоторых районов Китая и Монголии так называемые чудские копи, то есть места горных выработок людей чудского племени, которых принято считать прародителями скандинавских народов.

Все эти находки датируются третьим-четвертым веком до нашей эры. Археологические источники утверждают, что именно в это время на Алтае активно развивался горный промысел, который просуществовал не менее пятисот лет. Об этом свидетельствуют следы старых месторождений золота, серебра, свинца, меди, олова, отвалы горных пород на чудских копях, остатки примитивных плавильных печей и металлургических шлаков тех далеких лет. В эту эпоху Алтай являлся ареной деятельности народов, давно исчезнувших с лица земли и известных ныне под названием «чудь». Позднее чудь была либо уничтожена, либо откочевала, скорее всего, на территорию современной Скандинавии, и горный промысел на Алтае заглох на многие сотни лет. Время и причины прекращения высокоразвитого для своего времени горнометаллургического дела не установлены. Как и исчезновение таинственных людей чудского племени.

Коля Меженков, бесконечно влюбленный в профессию геолога, конечно, неоднократно читал об этом, но никогда не задумывался над тем, куда же действительно подевались эти самые «старые» люди. Например, в книжках писателя-сказочника Бажова, посеявшем в душе парнишки вечную любовь ко всему, связанному с горами, минералами и тайнами, их окружающими, была версия о том, что «старые» люди просто ушли под землю, засыпали себя, чтобы не быть истребленными более сильными людьми другого племени. Коле казалось, что эти люди, скорее всего, прокопали многокилометровые подземные ходы и просто ушли в другие места – на Урал или в глубинную Монголию… Как-то не хотелось ему верить, что люди просто взяли и засыпали себя землей. Заживо похоронили себя, как какие-нибудь религиозные фанатики.

Поэтому, услыхав о таинственном племени от Меженкова, он просто замучил его расспросами. Михеич и сам был не рад, что сказал об этом парнишке. Не ожидал, что Коле так много известно о «старых» людях. А Коле не с кем было поговорить об этом, потому как никто из его окружения особенно не интересовался историей родного края. Эх, знал бы он, куда заведет его этот интерес…

Потомственный бергал довольно подробно рассказал ему все, что знал сам. От своей бабки получил он в наследство не только зеленые глаза, гипнотический взгляд и острое ощущение своей причастности ко всему, что связано с его малой родиной, – вольным Бухтарминским краем. Но и еще кое-что. Семейную реликвию, передающуюся из поколения в поколение.

Это была круглая, в виде солнца с лучами золотая бляшка, напоминающая небольшую пятикопеечную монету, закрепленная на прямоугольной пластине. Изображение на ней было довольно потертым, почти сглаженным, но при близком рассмотрении можно было различить изображение в виде человеческого лица. Отчетливо были видны контуры глаз, носа, губ. Лицо обрамляли длинные волосы, зачесанные на прямой пробор.

Пластина была плоской, продолговатой, небольшой, где-то в половину спичечного коробка. По краям, которые были особенно сильно потерты, можно было рассмотреть фрагменты какого-то узора, возможно, что это была какая-то надпись, только вместо букв использовались некие графические символы. В нижней части край был не ровным, а зубчатым. Причем все зубцы были разной длины, как бороздки на ключе.

Несмотря на то, что в годы войны семья Замаевых сильно голодала, да и потом бывали в истории семьи нелегкие моменты, когда очень нужны были деньги, на золотую вещицу никто не покусился. Реликвию, как и душу, не продают.

Бабка Замаева рассказала ему также о том, почему золотая реликвия хранится в их семье.