Западноевропейская поэзия XX века

Ночь кончена,
и растворяется луна
в лазури, уплывая за каналы.

Живуч Сентябрь здесь на земле равнинной,

и зелены ее осенние луга,
как южные весенние долины.

Оставил я товарищей своих

и сердце схоронил в стене старинной,
чтоб одиноко вспоминать тебя.

О, до чего ж ты дальше, чем луна,

теперь, когда в преддверии рассвета
по мостовой зацокали копыта!

НА ПРУТЬЯХ ИВ Перевод Евг. Солоновича

Ну неужели нам до песен было,
когда пришелец сердце попирал,
и мертвые на площадях лежали
на ледяной подстилке, и не молк
скулеж детей и черный вопль несчастной,
которая в распятом на столбе
узнать боялась и узнала сына?
На прутьях ив, как мы и поклялись,
и наши лиры в эти дни висели,
качались на пронзительном ветру.

СТИХИ, НАПИСАННЫЕ, БЫТЬ МОЖЕТ, НА МОГИЛЬНОМ КАМНЕ Перевод Евг. Солоновича

Мы здесь — вдали от всех, и снова солнце
искрится медом в волосах твоих,
и нам последняя цикада лета
и вой сирены под ломбардским небом
о том, что живы мы, напоминают.
О, выжженные ветром голоса, чего хотите?
Все еще исходит тоска мучительная от земли.

ЦВЕТ ДОЖДЯ И ЖЕЛЕЗА Перевод Евг. Солоновича

Ты говорила: молчание, одиночество, смерть,
как говорят: любовь, жизнь.
Это были промежуточные слова.
И ветер поднимался каждое утро,
и время цвета дождя и железа
проносилось над камнями,
над нашим замкнутым жужжанием проклятых.
До правды еще далеко.
Так скажи, человек, расплющенный на кресте,
и ты — с окровавленными руками,
как я отвечу на все вопросы?
Сейчас, до того как другое безмолвие
ворвется в глаза, до того как поднимется
новый ветер и снова ржа расцветет.

СОЛДАТЫ ПЛАЧУТ НОЧЬЮ Перевод Б. Слуцкого

И креста, и молотка с Голгофы,
и святых воспоминаний детства
мало, чтобы раздавить войну.
Ночью, перед самой смертью,
сильные солдаты плачут
у подножья слов, давно известных,
выученных в годы мира.
Многими любимые солдаты…
Слез безымянные потоки…

МАРАФОН Перевод Евг. Солоновича

Материнских стенаний в Марафоне,
раздирающих душу воплей
никто не услышал. Греция
была свободна. Греция свободна.
В Марафоне остались солдаты,
а не тени, никаких тут храмов
или алтарей. Могильный холм нетронут,
с высоты его видна Эвбея.
Червь истории приводит в мире
все в согласие: на кургане — столб,
под землею — мечи и шлемы.
И каким бы ни был Марафон,
человек живет здесь в хижине, подобной
будке часового.

Я НИЧЕГО НЕ УТРАТИЛ Перевод Евг. Солоновича