Западноевропейская поэзия XX века

Лежа на узком диване в глубине каюты
(Меня, словно девчонка неугомонная — куклу,
Баюкает качка бортовая и килевая, — на море шторм),
Я ощущаю на сердце светлый круг — иллюминатор,
Похожий на витрину магазина, где продается море,
И, в полудремоте, мечтаю
Сложить еще никем не сложенную песнь
Во славу моря.

О Гомер! О Вергилий!

О Corpus Poeticum[216]

Севера! Лишь на твоих страницахОтыщутся вечные истины моря,
Отыщутся мифы, в которых отразился один из ликов времени,
Отыщутся феерии моря, и генеалогии волн,
И вёсны морские, и морские осени,
И затишье морское, простертое плоской зеленой дорогой
Под колесницей Нептуна и хороводами Нереид.

Я ощущаю на сердце светлый круг, он скользит

То вверх, то вниз; его наполняет то серо-зеленый и белый
Средиземноморский пейзаж с краешком неба
Бледного, то,
Низринувшись в круг, одно только небо его заполняет.
Я то погружаюсь в свеченье сине-зеленое и ледяное,
Кипящее пеной, то вдруг
Иллюминатор, ослепший от пенной слюны, слепнет от светлого неба.

Зыбкой линией горизонта ползет

Белый румынский пароход размером с большую игрушку,
Он тащится, как по проселку в колдобинах; винт парохода
Иногда выступает из волн и взбивает в воздухе пену…
Он приветствует нас, приспуская наполовину
Сине-желто-пунцовый флаг.

Судно живет своей жизнью: слышны голоса в коридоре,

Потрескивает обшивка, висячие лампы скрипят,
Машины стучат, доносится запах горелого масла,
Чьи-то возгласы ветер мешает с обрывками трели
Мандолинной: «Sobre las olas del mar»[217] —
Звуки настолько привычные, что кажутся тишиною.
А над мостиком, там, в вышине, ветер протяжный и дикий,
ветер-пират,
Свищет в снастях и щелкает, словно бичом,
Флагом трехцветным со звездами и полосами.

НЕВЫРАЗИМОЕ Перевод Ю. Стефанова