Западноевропейская поэзия XX века

В нашем маленьком городке
У всех мое имя на языке.
Бешусь я или же тих и нем,
Я все равно слыву невесть кем.
Не причинял я вреда никому,
Следуя мирно пути своему.
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
Меня все кляли неперебой,
Кроме немых, уж само собой.

Я в праздник не покидал кровать

И оставался спокойно спать,
И музыка, что звучала в окне,
Не относилась ко мне.
Не причинял я вреда никому
Тем, что мне нравилось быть одному.
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож па них.
И пальцем тыкал в меня любой,
Кроме безруких, само собой.

Однажды я, на свою беду,

С воришкой яблок столкнулся в саду,
Беднягу хозяин догнал почти,
Но я у хозяина встал на пути.
И хоть я вреда никому не принес
Тем, что мальчишка ноги унес,
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
И вслед мне ринулись все гурьбой,
Кроме безногих, само собой.

Теперь пророки мне не нужны,

Часы мои и так сочтены,
Вот только покрепче отыщут пеньку,
И буду болтаться я на суку.
Хоть я никому и не сделал зла,
Ступив на дорогу, что в Рим не вела,
Но люди обычно не любят таких,
Кто хоть чуть-чуть не похож на них.
Придут поглазеть на меня толпой,
Кроме слепых, уж само собой.

ОНА ГОЛЫШОМ ПЛЕСКАЛ АСЬ…

Она голышом плескалась
В светлой воде ручейка,
Одежда ее умчалась
С ветром за облака.

Мне закричала в испуге,

Чтоб виноградных лоз
Я отыскал в округе
Иль флердоранжа и роз.

Из лепестков несложно

Корсаж было сделать мне:
Так крошка стройна, что можно
Цветком обойтись вполне.

Лист винограда юбкой

Стал для малышки моей,
Такой была она хрупкой,
Что лист прямо впору ей.

Вместо «спасибо» ручонки

И губы она дала,
Так пылко ответил девчонке,
Что вновь свой наряд сняла.

Часто с тех пор недотрога

(Игра понравилась ей)
Приходит купаться, у бога
Прося ветерка посильней,
Ветерка посильней.

ДУРНОЙ ОБОРОТ