Запах грядущей войны

Некогда спасенная от революции Австрия предала и может ударить во фланг, успехи на Кавказе и у Синопа позади, извечные непримиримые враги Англия и Франция объединились и тоже объявили нам войну. И шкура неубитого «русского медведя» ими уже разделена: Аландские острова и Финляндия – Швеции; Прибалтийский край – Пруссии; королевство Польское – пусть остается как государство-барьер; Молдавия и Валахия и все устье Дуная – Австрии; Крым и Кавказ – Турции.

Но здесь, в Петербурге, об этом разделе пока понятия не имеют. Здесь, на балу у великой княгини Елены Павловны, женские голоса щебечут по-французски:

– Ах, что за прекрасный праздник! Я уговорю папеньку непременно тоже устроить бал!

– Вы полагаете, он согласится?

– Да.

– Михаил Юрьевич, а вы любите балы?..

Мне душно. Скорей отсюда. Скорей!..

Нет! Стоять! Терпеть! Ждать! Наблюдать!..

По счастью, Петров наконец-то велит ехать в форт. И приказ этот для меня как глоток свежего воздуха. Прочь из фальшивого глянца и сановного налета. Не по мне он. Не по мне.

Лучше уж в путь.

* * *

– …Как-то с моими родителями в Севастополе приключился случай занятный. Спускаясь по сходне на берег, матушка Екатерина Тимофеевна уронила в воду недавно подаренные ей батюшкой прекрасные, английской работы золотые часы. Матушка тут же остановилась и вскрикнула, а батюшка только и бросил что: «Утонули… ничего не поделаешь!» На том истории и конец, кабы не находчивость нашего брата черноморского моряка. Когда на берегу отцу рапортовали начальники частей, а поодаль стояла далеко не веселая матушка, к ней подошел знакомый портовый офицер, большой ее поклонник, и спросил, чем она опечалена. Узнав причину огорчения, он тут же сказал: «Очень сочувствую вашему горю и постараюсь всемерно помочь».

В тот же день перед отъездом родителей домой он исполнил обещание. Часы были возвращены матушке. Их достали водолазы…

Я и Лень слушаем рассказ юного Миши Лазарева, сидя в дилижансе. Следом за нами едет еще один. В нем Герасимов, отец Макарий (их тоже командировали из форта) и Митька Фадеев. И ехать нам предстоит из Петербурга далеко-далеко. Жаль только не по железной дороге – совсем их ныне мало построили. Есть Царскосельская и Варшаво-Венская. Не так давно по Николаевской из Питера в Москву начали поезда ездить. Могли хоть бы по ней до Первопрестольной нас довезти, а там…

Но едем почему-то в дилижансе.

Безобразие. Всенепременно подниму вопрос о ж/д транспорте во время очередной дискуссии с Петровым. Нынешней России нужна разветвленная железнодорожная сеть. Правда, понимание этой истины придет лишь после Крымской. Прежде были протесты и министерское нытье с доводами. Зимой дороги будет заметать на несколько месяцев, на дрова для паровозов переведут весь лес, перегруженные вагоны начнут быстро ломать рельсы, дорога «испортит нравственность», и… вообще… «непобедимость России в ее бездорожье».

Вот вас бы самих по этому бездорожью прокатить, господа министры.

Может и получиться прокатить в будущем. Ну а мы пока что еще едем по Питеру, прощаемся со столицей…

Впереди окраина города. Длинные заборы, занесенные снегом огородцы, лачуги, постоялые дворы, лавки. Вскоре покажется низенький домик с желтыми стенами. По обоим концам черно-белого шлагбаума полосатые, словно зебра, будки. Дилижанс остановится, дверца его откроется, из морозных клубов покажется усатое лицо дежурного офицера. Сейчас начнется возня с бумагами, подпись подорожной, а после раздастся команда «Подвысь!», и, подчинившись инвалидному солдату, шлагбаум со скрипом пойдет вверх. Дилижанс дернется и покинет столицу Российской империи. И едем мы туда, куда нужно ехать. Путь наш лежит в славный город-герой Севастополь – место, где в самое ближайшее время будет решаться судьба не только России, но и этого мира.

Часть III

Глава 1

«– Знаешь ли ты, что история города Севастополя берет свое начало с князя Потемкина-Таврического, который однажды послал вице-адмирала Клокачева подыскать на Крымском побережье удобную стоянку для быстро разрастающегося Черноморского флота?

– Не знаю.

– Вот и плохо, что не знаешь. А меж тем в ходе поисков Клокачев наткнулся на так называемую Ахтиарскую бухту. Именно сюда когда-то заходили древние греки, а позже при татарах ее забросили. Именно сюда пришли первые русские поселенцы в количестве двух тысяч шестьсот душ. Пришли и начали строиться. Матросские руки из ноздреватого инкерманского камня стали возводить казенные дома, пристани, устраивать дороги, водопровод, адмиралтейский штаб, парадный причал. Следом за моряками потянулись лавочники, трактирщики, стряпухи и другие обыватели.

Шли годы. Севастополь ширился. Появились хутора, виноградники, зашумел общественный сад в Ушаковской балке, ожили Артиллерийская и Корабельная слободки. А известно ли тебе, как возникла знаменитая Графская пристань?..»