Запах грядущей войны

Все это мне известно. И все это я выслушивал уже не раз от князя. Выговорившись, он предложил «поработать над техникой». Так уж получилось, прознал Меншиков (кто донес?), что «кроме обучения стрельбе полковник Лермонтов учит солдат и матросов диковинной рукопашной науке». Хорошо еще, что не знает пока князь, из чего именно я учу их стрелять. Нахимов и остальные начальники тоже на тот период времени пребывали в относительном неведении, ограничившись картечницами. Вот ради поддержания этого неведения мне и приходится проводить курс РБ уже для его высокопревосходительства.

Что могу сказать о нем как об ученике: упорен и даже упрям, но чрезмерно тороплив. Нет усидчивости. Потому даю ему самую простую технику. Несмотря на старость, руки и ноги у Меншикова крепкие, и отрабатывал он усиленно «хлесткий отбив «рубящей ладонью» удара руки противника, вооруженного кинжалом, с последующей атакою шеи» и «короткие пинки ниже пояса». Пригодятся ли ему мои уроки? Кто знает. Во всяком случае без благодарности я не оставался.

«– …Благодарю за урок, на сегодня достаточно…» – немного запыхавшийся Меншиков подошел к столу и, отдышавшись, продолжил рассуждения о преступлении и наказании, постепенно переведя стрелки на своеобразные итоги царствования Николая:

«– …Когда же мы вспомним обо всем, что сделано или начато в царствование Николая Павловича? Как не отдать справедливость пользе, принесенной им земле Русской за эти годы? При нем ни одна война не начата для завоеваний. Однако Греция восстановлена, Сербия поддержана, Молдавия и Валахия устроены, потрясена до основания Турецкая империя. При нем законы наши приведены в ясность, истолкованы, исправлены. При нем и под его покровительством – сколько полезных ученых изысканий в России. В деятельности, может быть, слишком большой, но, конечно, не в ленивой небрежности можно его винить. Сколько новых учебных заведений, сколько стараний способствовать к благосостоянию и просвещению низшего класса народа. Внутренние сношения наши сколько облегчены. Шоссе начаты или назначены по всем краям России; железные дороги им начаты против мнений всех министров, флот им поднят, судоходство им поощряемо. Церковь православная особенно обратила на себя его заботу, как наиважнейшее священнейшее сокровище России… И если б исполняли его намерения точно и верно, какие богатые были б плоды…»

Я слушал, кивал, соглашался, вставлял реплики, а у самого из головы не выходила минувшая весна 1853 года. Столько всего она принесла с собой, что не забудешь.

* * *

«– Прими, командир, не пожалеешь», – прямо сказал мне в ту пору угрюмый старый одесский грек-контрабандист Леонид Портокалос. Тот еще вояка древний. Одет в барашковую шапку и в такой же барашковый жилет поверх полотняной рубахи с закатанными рукавами. Оружие у него интересное. В ружейном чехле из овечьей шкуры можно разглядеть приклад красивого мылтыка[104] с перламутром и мелким жемчугом – трофей, добытый в бою с турецкими «коллегами» – пашерами. И сабля богатая с клинком дамасским тоже у грека имеется.

Леонида в наш и без того пестрый Отряд привел Кошка. Уж не знаю, как они познакомились, но только пришлось принять упорного контрабандиста, который и не скрывал своего прошлого. Особенно ненавидит Леонид турок, война с которыми хоть тогда еще и не была объявлена, но уже, считай, идет. И с турками у Портокалоса старые счеты. Говорил, что еще под началом братьев Ипсиланти[105] воевал и стрелять-рубить за мирные годы не разучился. Хочет старый мстить нехристям, на что имеет полное право. Много лет назад турецкие войска, взяв главный оплот греческих повстанцев – город Миссолунги, вырезали там все мужское население, включая мальчиков старше двенадцати лет, а женщин и детей продали в рабство. Затем пушками расстреляли Акрополь и Афины, турецкий султан собрал большой флот, готовил десант с целью начать массовое истребление христианского населения, и кабы не Наварин, то… «Мстить им буду до конца времен!» – вот и вся правда старого воина.

Еще обещал он, что если примем к себе, то цикудьей[106] снабжать Отряд будет регулярно. А уж если на море воевать с турком начнем, то устроит тогда грек-вояка и его сыновья (шестеро) настоящую пиратскую эпопею в духе Ламброса Кацониса[107].

И ведь не соврал Леонид. Пришлось и мне попиратствовать немного.