Запах грядущей войны

Замечтался я что-то. Но Достоевский верно говорил. «Люську» он, кстати, одним из первых освоил и «максимом» тоже живо интересуется. Так у пулеметной команды моего Отряда появился деятельный командир, быстро завоевавший уважение солдат и чин прапорщика. И о своем петрашевском прошлом он воспоминать не любит. Царская каторга – место действительно страшное, раз уж разделяет жизнь на до и после.

Еще один сюрприз прибыл из Питера в мае. Из петербургского Ракетного заведения в Севастополь доставили шестьсот двухдюймовых ракет системы Константинова. Довез их до города обоз в сопровождении поручика Щербачева, фейерверкера и четырех нижних чинов, знающих, как с ракетами обращаться.

Ракеты – это хорошо, но «катюшу» бы сюда или «Горыныча» для большего эффекта. В «моей истории» от питерских ракет при обороне Севастополя проку было мало. С четвертого бастиона ими несколько раз обстреляли неприятеля, не причинив тому ущерба. После ракеты сдали в склад, расчеты заняли места у обычных пушек.

О недостатках ракет забывать тоже не следует. Заряд слабый, кучность попадания низкая. Но и эту проблему, кажется, в Питере решили. Едва вместе с Герасимовым новоприбывшие «ракетчики» начали доставать из ящиков железные трубки и направляющие, настроение у меня улучшилось. Не «катюша», конечно, но тем не менее получился десяток 22-ствольных ракетных станков на конной тяге. Вышла эдакая конно-ракетная артиллерия. По кораблям вражеским из такой не особо постреляешь, а вот в рядах пехоты союзников переполоху они наделают изрядно.

Ракетам оставалось лишь ждать начала войны. И хотя она тогда пока еще не была объявлена, кое-кто, словно чувствуя ее приближение, подводил общие итоги, заставляя других участвовать в обсуждении.

Глава 5

«– А знаете, отчего все наши беды?

– Отчего, ваше высокопревосходительство?

– От нашей мягкости и уступчивости. Мы слишком уж терпеливы к всевозможным болтунам и заговорщикам. Жалеем их, а надобно бы вешать, вешать, вешать!..»

Казалось, от нахлынувшего гнева мой новый «начальник» князь Меншиков тогда буквально почернел. А может, всему виной сентябрьская погода и застарелая подагра? Или минувшая дипломатическая неудача с турками? Или извечная история с «глухими тетерями»? Князь имел отвратительную привычку здороваться с войсками чуть не вполголоса, и часто случалось, что, ничего не расслышав, солдаты хранили молчание. Как бы то ни было, начальник Главного Морского штаба, однажды в очередной раз вызвав меня к себе в Екатерининский дворец, начал длинное рассуждение о необходимости ужесточения наказания в Российской империи для политических и прочих ненадежных. Тем более политобстановка в мире сложная, даже несмотря на то, что, судя по новостям и газетам, пока все шло в привычном мне историческом ключе.

Минуло лето 1853 года. О войне официально не объявлено, хотя наши войска, по распоряжению государя перейдя через реку Прут у Скулян и Леова, вошли в Молдавию и Валахию «в залог доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Боевые столкновения с частями турецкой армии имеют место быть, но тамошний командующий князь Горчаков особенно не торопился наступать. У него ведь всего восемьдесят тысяч солдат против ста двадцати тысяч турок. И из Петербурга подкреплений не обещали, потому как Австрия и Пруссия могут влезть. Особенно Австрия. Вот от кого Николай удара не ждал, верил ей и ее молодому императору Францу-Иосифу, а тот в это время… писал матери: «Наше будущее на Востоке, и мы загоним мощь и влияние России в те пределы, за которые она вышла только по причине слабости и разброда в нашем лагере. Медленно, желательно незаметно для царя Николая, но верно мы доведем русскую политику до краха. Конечно, нехорошо выступать против старых друзей, но в политике нельзя иначе…»

И это после того, как мы спасли империю этого молокососа от развала, помогая в «потушении мятежа» не только военным способом, но и финансово, накинув субсидии в шесть миллионов рублей.

Однако дело сделано, и теперь на всем протяжении границы с Австрией (а она тянулась на многие сотни верст) надо ставить гарнизоны и военные магазины.

Пруссия не лучше. Тоже способна ударить в спину, если на границе на путях к Питеру и Москве не собрать заслон.

И еще приходилось думать об обороне Балтийского побережья от возможных англо-французских десантов. Наконец, войска нужны на незамиренном Кавказе, куда в помощь черкесам теперь уж непременно поспешит турецкая армия.