Запах снега

– Пошли! – Капец позвал Агзу, и удэгеец молча поплелся за ним, будто забыв попрощаться.

Виталик копался дольше всех. Надежда как будто спала. Когда он, наконец, схватил шмотник и пополз к выходу, она, будто проснувшись, спросила:

– Ты куда собрался?

– Все решено.

– Давно ли?

– Капец прав, – глянув Надежде в глаза, ответил Виталик, – надо валить отсюда.

– Не буду умолять тебя остаться, – Надежда лениво отвернулась и снова легла, накрывшись спальником с головой.

– Надюх, – Виталик сказал тихо, но она услышала, – я, конечно, тебе не указ… А! – он с досады махнул рукой, – никто тебе не указ!

Он долго вылезал из тубуса, как будто тот не хотел выпускать ни его, ни шмотник. Наконец, вылез, но сразу вернулся.

– Надь!

– Чего тебе? – Надежда откинула спальник.

– До скорого, – Виталик с нежностью улыбнулся одними татарскими глазами, – береги себя.

– И ты себя.

Надежда снова накрылась спальником, давая понять, что прощание окончено.

Граф стоял снаружи и наблюдал за тем, как исчезает в пурге Капец и как изо всех сил пытается его догнать Агзу.

– Виталь, – сказал он, – следи, пожалуйста, за Валькой.

– Буду, – кивнул, доставая из оттяжек лыжи, Виталик, – а ты девок береги.

Граф подошел к нему, снял варежку и подал руку.

– До скорого, Граф, – с еле заметной хитрецой улыбнулся Виталик, – не дури.

– Бывай.

Андраш все это время стоял рядом и курил.

– Сомневаешься? – раздраженно спросил Граф, когда Виталик, скрипя тросиками, ушел по лыжне за Агзу.

Андраш глянул на него как-то странно, одернул свою бомжекуртку и пошел за лыжами. Лишившись половины оттяжек, палатка ходила ходуном. Лика закапывала лопату вместо взятой Виталиком лыжи. Андраш попытался вместо своей лыжи оттянуть палатку на Личкины санки, но Лика его остановила.

– Брось, – сказала она, – иди, догоняй! Пурга же!

Андраш оставил санки и вдруг обнял Лику. Разглядывая его лицо, Лика предупредила:

– Осторожно там!

– Сами вы осторожно! – махнул рукой Андраш, надел лыжи и пошел к санкам.

Влез в упряжку, надел на плечи рюкзак, потом, словно вдруг вспомнив что-то важное, повернулся, переступая лыжами, к внимательно наблюдавшему за ним Графу.

– Надеюсь, скоро свидимся!

– Надеюсь, – ответил Граф.

Андраш опять развернулся, перетаптываясь, словно пингвин, опять поправил пришитый к куртке куцый кусок авизента, зашагал прочь и запел:

– Да обойдут тебя лавины!

Закончив с оттяжками, Лика подошла к Графу.

– Нехорошее что-то делается, – сказал ей Бессонов, глядя в снежную мглу, туда, где только что исчез Андраш.

– И Андраш тебя предал… – Лика смотрела в том же направлении. Смотрела как-то отрешенно.

– Ну, я не Христос, а Андраш не Петр, – Граф легко положил ей руку на плечо, – так что вряд ли это можно назвать предательством. Да и предательство – не самое страшное в жизни.

– А что тогда самое страшное?

Граф вздохнул и пожал плечами.

– Наверное, беспомощность. Бессилие. Когда ничего поделать не можешь. С другой стороны… – он посмотрел куда-то в сторону, – пока есть силы терпеть, со всем можешь справиться. Даже смерть – не конец. Не важно, что ты умираешь. Важно – как.

– Ты знаешь, что там, после смерти?

– Нет. Бог не дает нам этого права.

– А мне дает, – усмехнулась Личка. – Я верю в переселение душ.

– Ты ребенок, поэтому веришь в сказки.

– Удобно, когда тебе сорок, – еще раз, еще ехиднее усмехнулась Личка. Граф не выдержал и сграбастал ее в объятия.

– Дурочка! – смеясь, он мотал ее из стороны в сторону, словно тигр, тащащий в укрытие добычу. – И кем же я был в прошлой жизни?

– Баобабом, – звонко смеялась Личка, – нет, дубом!

Он остановил ее и посмотрел в глаза.

– А ты?

– А я, – вздохнула Личка, – рябиной…

XXIII

Когда они залезли в палатку, Граф достал джи-пи-эс и карты.

– Сколько у нас еды? – обратился он к Надежде.

Надежда вылезла из спальника, набросила на плечи пуховку, подтянула к себе валявшийся у печки небольшой капроновый мешок.

– Одна порция пеммикана, – как всегда, протяжно и вкрадчиво произнесла она.– Правда, на семерых.

– Неплохо! – отозвался Граф.– Дня на три-четыре растянем. А крупы?

– Довольно много. Она не терялась.

– Сколько всего кг, можешь посчитать?

Надюха скинула в кучу заскотченные пакетики с крупами.

– Живем! – обрадовался Граф. – Тут килограмма два, не меньше!

– Чуть меньше. Кило восемьсот.

– Все равно хорошо. На этом можно неделю продержаться, при желании.

– При желании… – задумчиво повторила Лика.

– Сладкое? – продолжал Граф.

– Три сникерса, двести грамм ха-вэ-ша, – Надежда откинула в сторону поблескивавшие сквозь скотч, золотисто-красные кубики халвы в шоколаде, – двести грамм щербета. Все.

– О! Да на этом идти и идти!

– Сидеть и сидеть, – хрипло усмехнулась Надежда.

– Когда сидишь, – Граф поднял вверх указательный палец, – есть вообще не надо!

– Когда сидишь, – все так же задумчиво промолвила Лика, – есть хочется еще больше…

– Это все психологически,– улыбнулся Граф.

– И шестьсот грамм колбасы, – победоносно завершила подсчеты Надежда.