Запах золота

– Благодарю, я посижу в баре. Хотя вы можете мне помочь. Я пытаюсь разыскать одного человека, с которым познакомился на бейсболе.

– Как его зовут?

– К сожалению, не знаю. Мы договорились встретиться здесь: я должен ему деньги. Это невысокий мужчина лет тридцати пяти, в кожаной куртке и фуражке. У него голубые глаза и острый нос.

«А еще дырка в черепе, сестренка», – хотел я добавить.

– Кажется, я догадываюсь, кто это. Его зовут Эдди. Он иногда заходит сюда выпить, но сегодня еще не появлялся.

– Мы условились, что увидимся именно тут. В какое время он обычно прибывает?

– Позднее, около полуночи. Ведь он водит грузовик, да?

– Да, синий такой.

– Ну, все правильно, – кивнула она. – Он на стоянке был. Дня три назад Эдди приезжал сюда ночью, заказывал междугородный разговор. Боссу это не понравилось: он не может проверить, на сколько наговорят. Но Эдди пообещал возместить расходы, и тогда хозяин разрешил. Кстати, сколько вы задолжали?

– Порядочно. А вы не в курсе, куда он звонил?

– Нет. К тому же это не мое дело. Думаете, он хотел связаться с вами?

– Просто мне нужно выяснить, как передать ему деньги.

– Так сделайте это через хозяина.

– Где он?

– Чико за стойкой.

Один из посетителей призывно поднял бокал, и официантка ушла. Я проследовал в бар.

Лицо бармена, начинавшееся прямо с пробора в редких волосах и кончавшееся вялыми губами, было ужасно длинным и худым. Ночи, проведенные в пустом ресторане, все вытягивали его и вытягивали.

– Что будете пить?

– Пиво.

– Восточное или западное?

– Восточное.

– Тридцать пять монет: у нас же еще музыка играет.

– А сандвичи есть?

– Конечно, – более оживленно ответил бармен. – Вам какой?

– Бэкон и яйца.

– Отлично.

Он подал сигнал официантке.

– Я ищу парня по имени Эдди, – сказал я. – Того, что недавно ночью звонил по междугородному.

– Вы из Лас-Вегаса?

– В аккурат только оттуда.

– Как там идут дела?

– Очень слабо.

– Здесь тоже паршиво, – радостно заявил он. – Зачем вам нужен Эдди?

– Я задолжал ему изрядную сумму. Он, наверное, живет неподалеку?

– По-моему, да, но точно не знаю. Он заходил пару раз с одной блондинкой, может, с женой. Подождите, вдруг он сегодня еще появится.

– Спасибо, я так и сделаю.

Я отнес свое пиво на столик возле окна, откуда просматривались стоянка машин и главный вход. Вскоре официантка принесла мне сандвичи и, получив плату, немного задержалась.

– Решили передать деньги через босса?

– Я еще подумаю. Надо, чтобы их наверняка получили.

– Совесть мучает?

– Вы знаете, что бывает с букмекерами, которые не платят долги?

– Вряд ли вы букмекер. – Она неожиданно воодушевилась. – Послушайте, мистер. Одна моя подруга водится с парнем, работающим на ипподроме. Он говорил, что через три дня первым будет Джинкс. Вы бы посоветовали мне поставить на него?

– Поберегите свои денежки, они вам еще пригодятся, – сказал я.

– Да я чаевые поставлю. Дружок моей подруги уверяет, что Джинкс обязательно победит.

– И все же поэкономьте деньги.

Она скептически поджала губы.

– Странный вы букмекер.

Я вручил ей два доллара.

– Хорошо, поставьте на Джинкса их.

Она с удивлением посмотрела на меня.

– Спасибо, мистер, только я ничего не просила.

– Это лучше, чем терять личные сбережения.

У меня двенадцать часов не было во рту маковой росинки, а сандвич оказался вкусный. Пока я его ел, к ресторану подъехали несколько машин и в зал ввалилась группа молодежи. Смеясь и болтая, они обосновались в баре. Затем на стоянку свернул черный седан с полицейским красным фонарем, торчащим, как нарыв, над стеклоочистителем.

Из машины вышел мужчина в прямом костюме, столь же узнаваемом, как костюм бейсбольного судьи. На правом бедре у него висела кобура. Я увидел его лицо в освещенном круге перед входом. Это был помощник шерифа Санта-Терезы.

Я быстро встал, через дверь возле бара прошел в мужской туалет, заперся в кабине и сел на крышку унитаза, досадуя на свою непредусмотрительность. Не надо было оставлять спичечного коробка в кармане Эдди.

Так, рассматривая надписи на белых стенах, я просидел минут десять. «Джон Рэгс Латино: Биннер, 120, Хардлес, Даборнский университет, 1946 г.». «Франклин Шнейдер: Оклахома, округ Оседж, благодарю вас». Остальные представляли собой образцы первобытного настенного творчества с примитивными схематичными рисунками.

Лампочка на потолке светила прямо в глаза. Мой мозг отключился, и я заснул. Кабина превратилась в белый коридор, ведущий под землю. Я вышел по нему к реке канализации, которая бежит под городом. Теперь мне предстояло преодолеть поток экскрементов. К счастью, у меня почему-то оказались ходули. На них я перебрался, не запачкавшись, на другой берег. Потом бросил их – они были одновременно и костылями – и стал подниматься по хромированному эскалатору. Медленно, но верно он вынес меня через все круги ада к полосатым воротам, открывшимся передо мной, исполнив мелодию «Дом, родной дом».

Я шагнул на замощенную площадь, и ворота тут же с лязгом захлопнулись. Это был центр города, и я стоял тут один. Мои сиротливые шаги повторяло эхо. Борота снова лязгнули, и я открыл глаза.

В дверь стучали чем-то металлическим.