Запах золота

– Может, ты и права, – пробормотал он. – Где Раснольд?

– В своей комнате… давай спустимся, я умираю от голода. – Джулиан взяла Гирланда за руку, посмотрела ему в глаза и прошептала: – Поцелуй меня…

Едва он ее обнял, как в комнату постучали. Они отпрянули друг от друга.

Гирланд открыл дверь. На него таращился Раснольд. Повернувшись к Джулиан, он сказал:

– А я думал, что ты пропала.

– Ну вот ты меня и нашел. Я решила посмотреть его комнату… фантастично! Глянь на эту кровать!

Раснольд покачал головой.

– Весь этот замок достоин удивления. Сколько же он стоит?

Послышался кашель: на пороге комнаты Гирланда появился Фриц.

– Завтрак готов, прошу вас следовать за мной.

Завтрак был накрыт в громадном зале, способном вместить по меньшей мере человек двести. За каждым стулом возвышался слуга в зеленой ливрее.

Для начала подали икру с охлажденной водкой, потом дикую утку с вином сорок девятого года. На десерт была земляника.

Во время еды фон Гольц мило поддерживал беседу, обращаясь главным образом к Джулиан.

Гирланд заметил, что на всей серебряной посуде были выгравированы те же инициалы: «Г» и «Р». Это его заинтриговало.

Когда общество перешло в салон, где для них приготовили кофе с ликером, он спросил:

– Кто такой Г. Р.?

Фон Гольц внимательно посмотрел на него, потом улыбнулся:

– Вы увидели инициалы? По правде говоря, этот замок принадлежит моему дяде.

Раснольд уселся в просторное кресло.

– Исключительно обильный и вкусный завтрак. Примите поздравления: ваш шеф-повар может обслуживать лучшие дома Парижа, и это не просто комплимент.

– Он француз, – уточнил хозяин дома, устраиваясь на диване рядом с Джулиан.

Лакей немедленно подал кофе с ликером. Едва он отошел, граф опять любезно улыбнулся Гирланду.

– Вы говорили о своем дяде, кто он? – небрежно спросил его Марк, закуривая сигарету и притворяясь совершенно расслабленным, но в действительности настораживаясь.

– Мой дядя – Генрих Радниц!

Гирланд продолжал рассеянно затягиваться сигаретой. «Значит, ловушка», – подумал он и невозмутимо произнес вслух:

– Я его знаю. Давным-давно мы работали с ним вместе. Как он поживает?

– Превосходно!

– Мы его увидим?

– Нет.

Фон Гольц отхлебнул кофе, положил ногу на ногу и снова взглянул на Гирланда.

– Думаю, что нам незачем понапрасну терять время, месье Гирланд. Вы уже наверняка сообразили, что попали в западню, не правда ли?

Марк отставил кофе и взял рюмку с коньяком.

– Если Радниц связан с этим приглашением, всякое может случиться, – бросил он небрежно.

Джулиан слушала этот диалог с изумлением.

– Можно смеяться сейчас или?.. – спросила она. – Что-то я не понимаю ваших шуток.

– Отчего же, – произнес Гирланд, вытягивая свои длинные ноги. – Дядюшка нашего любезного хозяина – один из наиболее богатых и влиятельных людей в мире. Не будь у него столько денег, он бы наверняка попал в тюрьму. Его настоящая фамилия Кунцли. Свое состояние он сколотил, снабжая мылом, маслами и порохом нацистов и японцев. Интересно то обстоятельство, что наци и японцы обеспечивали его сырьем: костями, волосами, жиром и зубами миллионов людей, убитых в концлагерях. И милый дядюшка нашего хозяина перерабатывал в деньги трупы евреев и прочих жертв последней войны. Не так ли, дорогой друг? – спросил он графа с легкой улыбкой.

Фон Гольц улыбнулся в ответ.

– Да… но это старая история. Вам, Гирланд, пора прекратить вмешиваться в чужие дела.

Гирланд пригубил коньяк и кивнул головой.

– Я слышу это уже не впервые. Но хорошего сна меня такие слова не лишают.

– В конце-то концов! – воскликнула Джулиан. – Что здесь происходит?

– Позвольте объяснить, – спокойно промолвил фон Гольц. – Вы шантажируете своего отца. У вас в руках три порнографических ролика, которые вы собираетесь послать его политическим противникам, если он не снимет свою кандидатуру. Мне нужны эти фильмы… и я получу их, – добавил он ледяным тоном.

Джулиан вскочила. Кровь бросилась ей в лицо и тут же отхлынула.

– Ах, значит, получите?

– Нет, вы сами их отдадите!

– Вам не видать их, как своих ушей! – закричала она. – Пьер, мы уезжаем! Немедленно!

Раснольд посмотрел на Гольца: тот улыбался, и эта улыбка заставила фотографа вздрогнуть.

– Сядь и заткнись, идиотка!

– Он не смеет меня задерживать! Ты можешь оставаться, а я еду!

Подбежав к двери, она распахнула ее и помчалась по громадному вестибюлю к выходу. Он оказался заперт на ключ. В бешенстве она развернулась, пересекла салон и бросилась на террасу. Внизу на площадке стоял «триумф».

С криком облегчения запрыгала она по мраморным ступеням, но вдруг замерла. Две огромные немецкие овчарки рычали, показывая зубы. Она вздрогнула, испугавшись, отступила и застыла на месте. Продолжая рычать, собаки начали медленно подниматься к ней…

Джулиан кинулась в салон.

– Собаки! – запыхавшись, воскликнула она и смолкла, ибо фон Гольц расхохотался.

– Садитесь. Никуда вы отсюда не выберетесь. Да, собаки., они разорвут вас, если вы сглупите настолько, что попытаетесь удрать… Где фильмы?

Джулиан повернулась к нему, сверкая глазами.

– Вы их не получите!.. Пьер, сделай что-нибудь, наконец! Не сиди так! Ну же!