Запахи приносятся неожиданно

Крупный осатанелый волк, вожак, пер впереди, на полтора туловища опережая остальных. Широкой грудью свирепо сметал с пути людей-собак, намечая очередную жертву мутным безумным взглядом. Искал больших и сильных противников, равных себе, чтобы всякий раз, убивая, ощущать особое удовлетворение от превосходства и запаха свежей крови. Сквозь толстую шкуру круто бугрились и ходуном ходили железные мускулы, вздымая дыбом шерсть. Движения и прыжки были стремительны и выверены. Легко с места подкидывал тело над головами людей-собак и свирепо обрушивал на них всю свою массу, ломая позвоночники и кости тем, кто не успевал увертываться. Стоял хруст, вой, стоны, ругань, рычание. Казалось, не было силы, которая могла бы остановить вожака. Между тем наперерез ему яростно кинулся высокий, широкоплечий, с обросшей мускулистой грудью, человек-собака. Рукоять ножа в его руке будто срослась с пальцами ладони. Волк и человек-собака сшиблись грудь в грудь, и оба устояли на ногах. Волка удивило это, мало кому когда-либо удавалось выстоять под его бешеным натиском. Он почуял достойного противника. Его пасть клацнула зубами у самого лица человека-собаки, а перед глазами волка пронесся сверкнувший нож, ворвавшись в уши зверя смертельным дыханием. Взгляды волка и человека-собаки схлестнулись. Две секунды, будто каленым железом, они выжигали глаза друг другу, излучая смертельный яд. Силы были равны. Но там, где силы равны, всегда побеждает опыт. Вожак был матерым, человек-собака – молодым и горячим. Волк понял это сразу. Выгнув спину и припав к земле, сделал шаг назад, а человек-собака решил, что волк отступает, издал победный возбуждающий возглас. Его тело раскрылось. Он вскинул нож и сверху прыгнул на волка, надеясь вонзить холодное острие в упругую шею зверя. Но когда рука с ножом была уже близко к шее вожака, тот неожиданно вздыбился, выворачиваясь и перехватывая железными челюстями локоть человека-собаки. Острые клыки мгновенно и беспощадно раздробили кости сустава, перекусили руку, отрывая ее выше локтя. Кровь из оставшегося огрызка хлестнула в страшную морду волка. Человек-собака рухнул грудью на зверя, пытаясь левой рукой нащупать дюжую глотку вожака. Но матерый ударил человека-собаку передними лапами, сбрасывая с себя. А еще через мгновение его челюсти намертво сдавили горло противнику. Затем оторвался, вытянул шею и призывно завыл, придавая уверенности остальным волкам.

Свет прожекторов замер, въедаясь в глаза людям-собакам, помогая волкам в схватке. Сквозь деревья он яростно прорывался в лесную толщу, но скоро ослабевал в их гуще, запутывался в тенях, как в паутине, и затухал, блеклыми каплями падал с листьев и мерк окончательно. Голос из громкоговорителя больше не раздавался, наружу рвался только волчий рык. Волки лютовали, оставляя после себя истерзанные тела людей-собак. Трава покрылась кровью, земля не успевала впитывать ее. Смотреть на все это Катюхе было невыносимо, девушка хотела подняться на ноги, но не могла, ноги не разгибались, она с силой упиралась кулаками в рыхлую хвою, кулаки погружались в нее, и руки не находили твердой опоры. Хотелось закрыть глаза и бежать без оглядки, но тяжесть в ногах сковывала. Свинцовая неимоверная тяжесть. Девушка не могла двинуться с места, безмолвно стояла на коленях, широко распахнув веки.