Запас прочности

– Не расслабляйся. Очухаться… Немец – вояка серьезный. То, что вы разок их шуганули, еще ничего не значит. – Взглянул в глаза Полякову. – И не обижайся. Не в куклы играем. Наши ошибки – это наша кровь. А она цены не имеет… Не дуйся. Я тебе не мораль читаю, не политграмоту преподаю. А говорю как человек, на своем горбу много чего испытавший. Считай, от границы до Москвы на пузе своем тыщи километров прополз. И порох я не в арсенале нюхал, а в бою. И не в одном… То, что шуганули немцев, это хорошо. Особенно с моральной стороны. Почуяли люди, что фашисты тоже из костей и мяса сделаны. И что их бить очень даже можно. И нужно. Только расслабляться нельзя. Вот насчет этого танка. Головой клянусь, сидит под ним фашист и наблюдает за нами. Его-то в первую очередь и надо шугануть. Это первое. Второе: я согласую с комбатом вопрос, чтобы не только они за нами, но и мы за ними наблюдали. Это уж как он скажет: своих орлов из разведки даст или нам поручит. Тоже продумай варианты, людей подбери. Чтобы в последний момент с высунутым языком не бегать. Понял?

Поляков вздохнул:

– Да понял я. Только и я здесь без году неделя. Но это детали. Знаю, кого подключить. Сделаем.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул, Деркач. – Теперь главное. Жиденькая у нас цепочка в обороне получается. На самотек расположение бойцов пускать нельзя. Здесь две вещи главные: первая – места новичков в траншее. – Помолчал. – Мне в штабе один приятель старинный попался, покурили мы с ним. И вот что он мне по секрету поведал: пару дней назад в соседний полк тоже пополнение прибыло. Молодые, здоровые ребята. Вроде все путем. А как немецкие танки поперли на них, они позиции бросили и в лес! От танков старики с трудом кое-как отбились, с большими при этом потерями, а этих ссыкунов заградотряд чуть ли не сутки в лесу вылавливал да на позицию возвращал!

Димка вспомнил, что в бою, который нашей удачной контратакой завершился, тоже ссыкуны были, но промолчал.

А Савелий Иванович тем временем продолжал:

– Кое-кого тогда и к стенке поставили. Вот так-то! Это я к чему? Во-первых, молодых и необстрелянных нужно разместить между опытными вояками. Да мало того, надо бы опытным задание дать – следить за молодняком, поддерживать. А насчет заградотрядов объяснить: это на первый случай. Выловили они трусов и вернули в строй. А могли и расстрелять к едреной фене. Прежде чем бежать, пусть подумают: сражаться до конца и, может, победить и остаться живым или подохнуть, как трусу и собаке паршивой от нашей же пули.

Во-вторых. Это уже другая музыка: жидковатая у нас цепочка обороны, слишком растянута. Пойдем, на месте разберемся. Надо как-то реорганизовать это дело, соорудить что-то вроде опорных пунктов обороны, а образовавшиеся пустоты надежно перекрыть огнем. – Он взглянул на Полякова. – Понимаешь? Жиденько мы их встретим, если бойцы друг от друга метрах в пятнадцати – двадцати находиться будут. Надо сейчас определить вероятные направления атаки и именно там обеспечить плотность огня. Чтобы ни одна сволочь фашистская там не проскользнула. Понял?

Поляков вздохнул, смахнул со лба внезапно выступивший пот.

– Понять-то я понял. Только успеем ли? Дел невпроворот.

Ротный покачал головой.

– А ты думал как? Война – работа серьезная. И платят тут кровью. Так что надо поднапрячься и сделать ее качественно и до конца. Вопросы?

Поляков пожал плечами.

– Вопросов нет.

– Тогда вперед.

Димка подумал: «Знать бы еще точно, где этот перед». И рванул за командиром.

Но оказалось, что Деркач знал, где перед. И немецких наблюдателей они уничтожили под подбитым Поляковым танком, и своих разместили под бронемашиной, только другой, поближе к немецким позициям. И бойцов рапределили по-новому в опорных пунктах. А насчет заградотрядов провели беседы с красноармейцами и командиры взводов.

Как специально, почти двое суток фашисты их не тревожили. Разведка доложила, что немцы тоже готовятся к обороне: у Малеева появились колючие заграждения и минные поля.

Утром на позиции роты появился Савельев. Теперь он был командиром батальона. Его предшественник ушел на повышение.

– Ну как ты тут? Освоился? – пытливо взглянул комбат на Деркача.

– А как же? – ответил тот с усмешкой. – Да у меня и выбора не было.

– Ну-ну, – покачал тот головой. – Пошли, посмотрим, что ты тут перестроил.

Они двинулись по траншее. Вскоре Савельев тормознул, кивнул на останки сгоревшего танка, повернулся к Полякову.

– Как с крестником твоим? Разобрались?

Димка не успел слова сказать, вмешался Деркач.

– Естественно. Ночью ребята сработали. Аж три фашиста там заседали. Со всеми разом и разобрались.

– И как же?

– Да запросто. Тут же чистое поле. Ребята наши, как пластуны заправские, сторонкой, сторонкой, а потом с немецкой стороны подкрались. А там, под танком, немецкий порядок: плащ-палатка аккуратно расстелена, с нашей стороны бруствер, на нем бинокль. Красота… Ребята уж думали немчура на ночь к своим перебралась, потом слышат – внутри они по-своему тихонько лопочут. Ну, сержант этот, как его? – повернулся Деркач к старшине Старикову, сопровождавшему их.