Запас прочности

– Ну шо дальше… Дальше взял меня Васыль вторым номером. Потому что не один день вместе мы были, из одного котелка кашу ели и при отступлении, бывало, один сухарик на двоих по-братски делили. И был он мне не то старшим братом, не то вторым отцом. По возрасту Василий мне как раз в отцы годился. Держали оборону под этим Волоколамском трое суток подряд, и днем, и ночью из боя не выходили. Он один танков шесть подбил. Не знаю точно, потому как с ног я валился. Он орет: «Патрон!», а я глаза не могу открыть – засыпаю. Верите – прям в бою глаза слипаются – и баста! Он меня колотит по морде, кричит: – Федька, не спи! – Я глаза кулаками протру, а они снова закрываются. А ему, Васылю, хоть бы хны! «Мне, – кричит, – спать некогда! Мне фашистов бить надо». Ну и я, конечно, старался. Потом отступали мы куда-то. Все перепуталось: день, ночь. Помню, на полуторке долго ехали. Я все кемарил. Проснулся, а мы уж здесь, у Денисюка. – Покрутил головой. – Вроде закрепились, как говорится, ни шагу назад. Две атаки отбили, а тут Васыля и убило. А вас Денисюк привел. Я думал, шо вы спец по этим пэтээркам. А вы – нет. – Усмехнулся. – Но разобрались быстро. И стреляете добрэ. Таки дила. – Он взглянул на Полякова. – Значит, сейчас я, – кивнул на ружье, – по нему главный? – Помолчал. – Ну шо ж, стрелять умею. Управлюсь. Не подведу. От побачитэ**.

** Увидите (укр.)

Поляков с усмешкой покачал головой.

– Да видел я, как ты с ним управлялся в контратаке. Конечно, не подведешь. – Он встал. – Ладно. Потом еще поговорим. А то, может, курнем?

– Так вы ж того… Вроде и не курите?

– Вообще-то не курю… Но за компанию можно чуток. Оно как-то на душе с махоркой легче становится.

– Ну шо ж, – кивнул Ковбасюк, – тоди угощайтэсь.

Он вынул кисет, ловко смастарил самокрутку, протянул Димке.

– Цэ вам.

Дмитрий закурил, сел на край окопа, оглянулся. В тылу, метрах в семидесяти, золотилась роща. Он вздохнул. «Красота какая… Октябрь. Погулять бы там… Подышать запахом прелой листвы… – Вздохнул, усмехнулся. Грусть незаметно подкралась к сердцу. – Погулять… Ты еще скажи с Лизой погулять, с детьми… Где они сейчас, мои дорогие? Небось где-нибудь на Урале мерзнут. Там, видать, уже и подмораживает… Где их теперь искать? Ничего, – успокаивал себя Димка, – разберемся. Найдемся. Сейчас главное – фашиста разбить. А там видно будет». В том, что фашиста он разобьет, Димка не сомневался. Конечно, неудачи первых месяцев войны здорово огорошили. Бывало, панические настроения и его охватывали. Слишком уж быстро немцы продвигались вперед, захватывая все новые территории. Но со временем их продвижение притормаживалось, притормаживалось, а теперь вот под Москвой они и вовсе стали. «Ладно, – думал он, – это вы врасплох нас застали. Покуражились. А самое главное вот оно – только начинается. Теперь посмотрим, чья возьмет». Он затушил самокрутку, закашлялся. Зло подумал: «И на кой хрен я курнуть вздумал? Так, глядишь, и привыкну. Оно мне надо? – Тяжело поднялся, еще раз взглянул на золотившуюся листвой рощу. – Красота… – Вздохнул, усмехнулся, покачал головой. – Красота. И артиллерия».

Там, на опушке этой красоты размещалась позиция сорокапяток. А прямо перед ней сгоревший немецкий танк. Димка покачал головой. «И как они успели этот танк чпокнуть? В упор, метров с тридцати… Смелые ребята, не разбежались … Да… С такими молодцами не пропадешь, повоюем».

Он кивнул Фёдору.

– Ну, брат, спасибо за табачок. Пошел я.

И уверенно, по-хозяйски двинулся по траншее.

Красноармейцы деловито обустраивались на новом старом месте: углубляли окопы, поправляли бруствер, вырезали дерн и аккуратно укладывали его перед траншеей, устраивали углубления в стенках и складывали в них противогазы, обоймы с патронами, вещмешки.

Поляков вызвал старшину, приказал связаться с тыловиками, позаботиться насчет обеда и боеприпасов. А сам вызвал взводных для постановки задач по обороне. Пока они не прибыли, присел на травке в небольшой ложбинке за траншеей и задумался: «Чего говорить, как говорить?» Никогда раньше делать этого не приходилось. Но долго думать ему не дали: Фёдор прибежал, затормошил:

– Товарищ старшина, товарищ старшина! Начальство прибыло, щас здесь будут. Встретить надо.

Поляков поднял голову. Неподалеку увидел группу военных, человек шесть. Они шли не по траншее, а поверху, вдоль нее. Дмитрий разглядел среди них и знакомого майора Савельева. Только шел он в этой шестерке замыкающим. Сразу видно: не главный. А главным был грузный пожилой командир с усталым взглядом и мешками под глазами. Когда эта группа приблизилась, Дмитрий одернул гимнастерку и подался вперед. Приложив руку к виску, четко доложил:

– Товарищ командир! Личный состав роты обустраивается и готовится к отражению атаки противника.

Командир поморщился, покачал головой.

– Что ж ты так орешь? – Смерил его взглядом с головы до ног. Обернулся к свите: – Кто таков? Что-то не припомню.

Савельев протиснулся вперед.