Запасной

Но жалюзи было недостаточно. Камеры слежения вдоль заднего забора дома вскоре зафиксировали похожего на скелет мужчину, расхаживающего взад-вперёд, рассматривающего забор в поисках входа. И делающего снимки через забор. На нём был грязный пуховик, грязные брюки, сбившиеся в складки вокруг поношенных ботинок, и он выглядел так, как будто под ним ничего не было. Ничего. Его звали Стив Деннетт. Он был внештатным папарацци, который шпионил за нами раньше, работая на Splash!

Он был настоящим вредителем. Но, возможно, следующий шпион будет не просто вредителем.

Мы поняли, что больше не можем здесь оставаться.

И всё же...?

От вкуса свободы, какой бы недолгой она ни была, мы задумались. Что, если бы жизнь могла быть такой... всегда? Что, если бы мы могли проводить хотя бы часть каждого года где-нибудь далеко, продолжая работать для королевы, но вне досягаемости прессы?

В свободе. В свободе от британской прессы, от драмы, ото лжи. И также в свободе от подразумеваемых “интересов общества”, которыми оправдывали оголтелое освещение нашей жизни.

Вопрос был в том... где?

Мы говорили о Новой Зеландии, о Южной Африке. Может быть, полгода в Кейптауне? Это было бы неплохим вариантом. Подальше от драмы, но ближе к моей природоохранной работе — и к 18 другим странам Содружества.

Однажды я уже высказывал эту идею бабуле. Она даже дала на это добро. И я обсудил это с па в "Кларенс-хаусе" в присутствии Осы. Он велел мне изложить это в письменном виде, что я немедленно и сделал. Через несколько дней моё предложение было опубликовано во всех газетах и вызвало огромную вонь. Итак, теперь, в конце декабря 2019 года, когда я разговаривал с па по телефону и сказал ему, что мы более серьёзно, чем когда-либо, желаем проводить часть года вдали от Британии, мне было не по себе, когда он сказал, что я должен изложить в письменном виде.

Вообще-то… э-э… я однажды уже сделал это, па. И наш план был немедленно слит и сорван.

Я не смогу тебе помочь, если ты не изложишь это в письменном виде, мой мальчик. Такие вещи должны проходить через правительство.

Ради всего…

Итак. В начале января 2020 года я отправил ему письмо на бумаге с водяными знаками, в котором в общих чертах изложил идею, перечислил основные моменты и привёл множество подробностей. В ходе последующей переписки, помеченной как ЛИЧНАЯ И КОНФИДЕНЦИАЛЬНАЯ, я лоббировал основную тему: мы были готовы пойти на любые жертвы, необходимые для обретения мира и безопасности, включая отказ от наших титулов герцогов Сассекских.

Я позвонил, чтобы узнать его мнение.

Он не ответил на звонок.

Вскоре я получил от него длинное электронное письмо, в котором говорилось, что нам придется сесть и обсудить всё это наедине. Он хотел бы, чтобы мы вернулись как можно скорее.

Тебе повезло, па! В ближайшие несколько дней мы возвращаемся в Британию — навестить бабулю. Так… когда мы сможем встретиться?

Не раньше конца января.

Что? Это же больше чем через месяц.

Я в Шотландии. Не смогу добраться туда раньше.

Я очень надеюсь и верю, что мы сможем вести дальнейшие разговоры без того, чтобы это стало достоянием общественности и превратилось в цирк, написал я.

Его ответ был похож на зловещую угрозу: Если ты будешь настаивать на своём плане действий, пока у нас не появится шанс обсудить всё лично, то нарушишь приказы монарха и мои.

73

Я позвонил бабуле 3 января.

Сообщил, что мы возвращаемся в Британию. И будем рады её видеть.

Я напрямую сказал ей, что мы надеемся обсудить с ней наш план создания другого рабочего соглашения.

Она была недовольна. Но не шокирована. Она знала, насколько мы были несчастны, и предвидела такой итог.

Я чувствовал, что один исчерпывающий разговор с бабулей положит конец нашим злоключениям.

Я спросил: Бабуля, ты свободна?

Да, конечно! У меня свободна вся неделя. В ежедневнике нет никаких мероприятий.

Это здорово. Мы с Мег можем зайти к тебе на чай, а потом вернуться в Лондон. На следующий день у нас назначена встреча в центре Canada House.

Путешествие будет утомительным. Хочешь остаться здесь?