Запасной

  Линия фронта часто оказывалась кровной линией, часто, но не всегда. Не всегда Виндзоры воевали против Других. Мы перемешивались и противостояли друг другу. Иногда я воевал на стороне Уилла, иногда - против него. Часто случалось, что один или два сына Хью и Эмили, не обращая внимания на альянсы, разворачивались и бросались на Уилла. Я слышал, что он зовет на помощь, и тут же красная пелена застилала мои глаза, словно в них лопались кровеносные сосуды. Я терял контроль над собой, способность сосредоточиться на чем-либо, кроме своей семьи, страны и клана, бросался на кого-то, на всех. Пинался, бил кулаками, душил, раздавал тумаки.

  Сыновья Хью и Эмили не могли с этим справиться. На это не было сладу:

  - Заберите его, он - сумасшедший!

  Не знаю, насколько эффективным или искусным бойцом я был. Но мне всегда удавалось отвлечь внимание, чтобы Уилл смог отступить. Он осматривал свои раны, вытирал нос и снова бросался в гущу битвы. Когда потасовка, наконец-то, благополучно заканчивалась, и мы вместе ковыляли прочь, я всегда испытывал сильный прилив любви к нему и чувствовал, что он меня тоже любит, но мы не могли избавиться от некоего смущения. Я был вдвое меньше Уилла и вдвое легче. Я был младшим братом, это он должен был меня спасать, а не наоборот. Со временем потасовки набирали обороты. Был разешен стрелковый огонь. Мы кидались друг в друга римскими свечами, делали противотанковые реактивные ружья из тубусов от мячей для игры в гольф, устраивали ночные битвы, в которых двое из нас защищали каменную огневую точку посреди открытого поля. До сих пор помню запах дыма и слышу свист ракеты, летящей в жертву, чьи единственные доспехи - пуховик, шерстяные рукавицы, возможно - защитные лыжные очки, а часто не было и их.

  Наша гонка вооружений набирала обороты. Это правда. Мы начали использовать духовые ружья. На близком расстоянии. И как никого не покалечили? Как никто не потерял глаз?

  В один прекрасный день мы вшестером гуляли в лесу возле их дома, искали белок и голубей, которых можно было бы уничтожить. Наткнулись на старый армейский лендровер. Уилл и мальчики улыбнулись.

  - Гарольд, прыгай в машину, уезжай, а мы будем в тебя стрелять.

  - Из чего?

  - Из дробовика.

  - Нет уж, спасибо.

  - Мы заряжаем дробовик. Садись в машину и уезжай, или мы выстрелим в тебя прямо здесь.

  Я прыгнул в машину и поехал.

  Несколько мгновений спустя «бах!». Сзади барабанит картечь.

  Я рассмеялся и нажал на газ.

  Где-то в их поместьи была стройплощадка. (Хью и Эмили строили новый дом). Именно она стала полем нашей, возможно, самой ожесточенной битвы. Смеркалось. Один из братьев спрятался в укратии нового дома и вел шквальный огонь. Когда он отступил, мы начали бомбить его ракетами.

  А потом...он исчез.

  - Где Ник?

  Мы посветили фонариком. Ника нигде не было.

  Мы неуклонным строем пошли вперед, обнаружили огромное отверстие в земле, почти как квадратный колодец, возле стройплощадки. Заглянули за край и посветили вниз фонариком. В глубокой яме, лежа на спине, стонал Ник. Мы сошлись во мнении, что ему чертовски повезло выжить.

  Какой отличный шанс, сказали мы.

  Подожгли огромные петарды и бросили их в яму.

  26.

  Когда поблизости не было других мальчиков, не было общих врагов, мы с Уиллом начинали воевать друг с другом.

  Чаще всего это происходило на заднем сидении, когда папа нас куда-то вез. Например, в загородный дом. Или к водоему с лососями. Однажды в Шотландии, по дороге к реке Спей, мы устроили потасовку, которая вскоре переросла в настоящую битву, катались по сиденью и обменивались тумаками.

  Папа свернул на обочину и гаркнул на Уилла, чтобы тот убирался из машины.

  - Я? Почему я?

  Папа не видел необходимости объяснять.

  - Прочь.

  Уилл обернулся ко мне, он был разъярен. У него было чувство, что я легко отделался. Он вышел из машины и поплелся ко второй машине, в которой ехали телохранители, пристегнулся. (После маминого исчезновения мы всегда пристегивались). Охранники выехали раньше.

  Я то и дело поглядывал в заднее окно.

  Сейчас я понимал, что позади нас едет будущий король Англии, замышляющий план мести.

  27.

  В первый раз, когда я кого-то убил, Тигги сказала: «Отличная работа, дорогуша!».

  Она вонзила длинные тонкие пальцы в тушку кролика, под раскуроченный мех, выдавила солидную порцию крови и нежно размазала ее по поему лбу, потом - по щекам и носу.

- Теперь, - гортанным голосом произнесла она, - ты помазан кровью.

  Помазание кровью - вековая традиция. Знак уважения к жертве, знак единения убийцы и жертвы. Кроме того, помазание кровью знаменовало переход от отрочества к...нет, не зрелости. Это не то. Но где-то близко.

  Так что, несмотря на отсутствие волос на торсе и жизнерадостный голос, после помазания кровью я начал считать себя полноценным охотником. Но накануне моего пятнадцатилетия мне сообщили, что я должен пройти настоящую охотничью инициацию.

  Марал.