Запасной

  И никто, кажется, не переживал по этому поводу. Помню, как я выходил из лондонского клуба, и вокруг меня столпились двадцать папарацци. Они окружили меня, потом окружили полицейский автомобиль, в который я садился, бросались на капот, у всех лица были замотаны шарфами футбольных болельщиков, на голове - капюшоны, форма террористов всего мира. Это было одно из ужаснейших мгновений моей жизни, и я знал, что никого это не волнует. Мне сказали бы, что за всё надо платить, но я никогда не понимал это выражение.

  Платить за что?

  У меня были особенно доверительные отношения с одним из моих телохранителей, Билли. Я называл его Билли Скала, потому что он был таким же крепким и надежным. Однажды он бросился на гранату, которую кто-то швырнул в меня из толпы. К счастью, граната оказалась ненастоящей. Я пообещал Билли, что больше не буду толкать папарацци. Но я не мог просто пойти в их засаду. Когда мы вышли из клуба, я сказал:

  - Билли, спрячь меня в багажнике.

  Он посмотрел на меня широко открытыми глазами:

  - Ты серьезно?

  Только так у меня не возникнет соблазна с ними подраться, и они не смогут на мне заработать.

  Беспроигрышный вариант.

  Я не сказал Билли, что мама тоже так делала.

  Так у нас сформировалась очень странная церемония. Выходя из паба или клуба в 2007 году, я подходил к машине, стоящей у черного входа или на подземной парковке, залазил в багажник, а Билли закрывал крышку, я лежал там в темноте, скрестив руки на груди, пока он с другим телохранителем вез меня домой. Казалось, что я лежу в гробу. Мне было всё равно.

  3.

  В десятую годовщину маминой смерти мы с Уиллом организовали концерт в ее честь. Прибыль перечислят ее любимым благотворительным организациям и новой организации, которую я только что основал, «Сентебейл». Ее миссия - борьба со СПИДом в Лесото, особенно - у детей. («Сентебейл» на языке сесото значит «незабудка», мамин любимый цветок).

  Когда мы с Уиллом планировали концерт, у нас не было никаких эмоций. Ничего личного. Это годовщина, нам надо это сделать, миллион деталей, точка. Помещение должно быть достаточно большим (стадион Уэмбли), цена должна быть справедливой (сорок пять фунтов), выступать будут звезды высшего эшелона (Элтон Джон, «Дюран Дюран», П. Дидди). Но в вечер концерта, стоя за кулисами, глядя на все эти лица, ощущая их пульсирующую энергию, сдержанную любовь и тоску по маме, мы пали духом.

  Потом Элтон вышел на сцену. Он сел за огромный рояль, и зрители обезумели. Я попросил его спеть «Свечу на ветру», но он отказался, не хотел петь о мрачном. Вместо этого выбрал «Твою песню»:

   «Я надеюсь, ты не против,

  Что я облек в слова

  То, как прекрасна жизнь, когда есть ты».

Он пел, подмигивая и улыбаясь, сияя от приятных воспоминаний. Мы с Уиллом тоже попытались настроиться на такой лад, но тут на экране начали появляться мамины фотографии. Теперь мы были не просто подавлены - мы были уничтожены.

  Допев песню, Элтон подскочил и представил нас: «Их Королевские Высочества - принц Уильям и принц Гарри!». Аплодисменты были оглушительные - ничего подобного мы раньше не слышали. Нам аплодировали на улицах, во время игры в поло, на парадах, в опере, но никогда - в месте столь многолюдном и при столь тягостных обстоятельствах. Уилл вышел на сцену, я последовал за ним, мы были в блейзерах и расстегнутых рубашках, словно пришли на школьные танцы. Мы оба ужасно волновались. Мы вообще не привыкли к публичным речам, особенно на темы, связанные с мамой. (На самом деле, мы не привыкли обсуждать личные темы, связанные с нею). Но мы стояли на сцене перед 65 000 зрителей, и еще 500 миллионов смотрели прямую трансляцию в 140 странах, нас это просто парализовало.

 Возможно, поэтому мы на самом деле ...ничего не сказали? Я смотрю видео, и меня это поражает. У нас был такой шанс, может быть - единственный шанс описать ее, копнуть глубже и найти слова, чтобы напомнить миру о ее блестящих качествах, о ее волшебном шарме, который бывает один раз в тысячелетие, о ее исчезновении. А мы этого не сделали. Я не утверждаю, что был уместен полномасштабный панегирик, но, может быть, маленькая личная дань уважения?

  Мы не воздали эту дань.

  Это было еще слишком тяжело, рана была еще слишком свежа.

 Единственное, что было в моей речи настоящего, что шло от самого сердца - когда я крикнул своей команде: «Также хочу воспользоваться этой возможностью поприветствовать всех парней из Отряда А Королевской конной гвардии, которые сейчас служат в Ираке! Мне очень жаль, что я сейчас не с вами, мне жаль, что я не могу! Но вам и всем, кто сейчас в зоне боевых действий, мы оба хотим сказать: «Берегите себя!».

  4.

 Через несколько дней мы с Челси прилетели в Ботсвану. Поселились у Тидж и Майка. Ади тоже был там. Впервые эти четверо особенных для меня людей собрались вместе. Это словно привезти Челси домой и познакомить с родителями и старшим братом. Мы все понимали, что это - важный шаг.

  К счастью, Тиджу, Майку и Ади она понравилась. А она тоже увидела, что это - особенные люди.

  Однажды, когда мы все собрались идти гулять, Тидж начала шпынять меня.

  - Принеси шляпу!

  - Да-да.