Запасной

  Полиция полагала, что именно на этой скорости ехал мамин автомобиль в момент аварии. Не 120 миль в час, как первоначально сообщила пресса.

  Водитель посмотрел на пассажирское сидение. Билли Скала мрачно кивнул: «Выполняйте». Потом добавил, что в случае, если водитель кому-то расскажет о нашей просьбе, мы его найдем и ему не поздоровится.

  Водитель торжественно кивнул.

  И вот мы поехали, лавируя среди машин, мимо отеля «Риц», где мама в последний раз пообедала со своим бойфрендом в тот августовский вечер. Потом мы подъехали ко въезду в туннель. Мы проехали в туннель, миновали выступ, от удара о который мамин «мерседес», как предполагается, изменил направление движения.

  Но выступ - это ничего. Мы его почти не почувствовали.

  Когда машина въехала в туннель, я подался вперед, смотрел, как цвет огней стал водянисто-оранжевым, смотрел на бетонные колонны, мелькавшие в окне. Я считал их, считал удары сердца, и через несколько секунд мы выехали с другой стороны.

  Я сел на место. Спокойно спросил: «И это - всё? Это просто...ничто. Просто прямой туннель».

  В моем воображении этот туннель был коварным проездом, таящим опасности, но это оказался короткий простой туннель без заморочек.

   «Не существует причины, по которой кто-то мог бы погибнуть в этом туннеле».

  Водитель и Билли Скала не ответили.

  Я выглянул в окно:

  - Еще раз.

  Водитель посмотрел на меня в зеркало заднего вида:

  - Еще раз?

  - Да. Пожалуйста.

  Мы еще раз проехали через туннель.

  - Достаточно. Спасибо.

  Это оказалась очень плохая идея. За двадцать три года у меня возникало много плохих идей, но эта оказалась просто беспрецедентно непродуманной. Я говорил себе, что хочу закрыть этот гештальт, но на самом деле - не хотел. В глубине души я надеялся почувствовать в этом туннеле то, что почувствовал, когда Джей-Эл-Пи передал мне полицейское досье - неверие. Сомнение. Но оказалось, что в этот вечер все сомнения рассеялись. Она мертва, подумал я. Боже мой, она действительно ушла навсегда.

  Я закрыл гештальт, который якобы хотел закрыть. По полной программе. И теперь никогда не смогу от этого избавиться.

  Я думал, что поездка по туннелю сотрет или хотя бы ненадолго приглушит боль, завершит десятилетие невыносимой боли. Вместо этого после поездки началась «Боль. Вторая часть».

  Был почти час дня. Водитель отвез нас с Билли в бар, там я пил и пил. Там оказались и мои приятели, я пил с ними, с несколькими попытался подраться. Когда нас вышвырнули из бара, Билли Скала отвез меня обратно в отель, и с ним я тоже попытался подраться. Я бурчал на него, размахивал руками, хлопал по голове.

  Он почти не реагировал. Только хмурился, как сверхтерпеливый родитель.

  Я снова наградил его парой оплеух. Я его любил, но был полон решимости причинить ему боль.

  Он уже видел меня в таком состоянии прежде. Один раз, может быть - два. Я слышал, как Билли сказал другому телохранителю: «Он сегодня - не подарок».

  Оу, хотите увидеть настоящий «не подарок»? Вот вам не подарок.

  Билли и второй телохранитель как-то подняли меня в номер и свалили на кровать. Но после их ухода я снова вскочил.

  Осмотрелся в номере. Как раз всходило солнце. Я вышел в холл. У двери на стуле сидел телохранитель, но он спал. Я на цыпочках прошел мимо него, спустился на лифте и вышел из отеля.

 Из всех правил в моей жизни это считалось самым нерушимым. Никогда не бросай телохранителей, никогда нигде не ходи сам, но особенно - в городе чужой страны.

  Я шел вдоль Сены. Вдали - Елисейские поля. Постоял возле огромного Колеса обозрения. Прошел мимо маленьких книжных раскладок. мимо людей, пьющих кофе с круассанами. Я курил, взгляд мой был расфокусирован. Смутно помню, что несколько человек меня узнали и начали глазеть, но, к счастью, всё это происходило еще до эпохи смартфонов. Никто не остановил меня, чтобы сфотографироваться.

  Потом я выспался, позвонил Уиллу и рассказал, как провел вечер.

  Всё это не было для него новостью. Оказалось, что он тоже проезжал по туннелю.

  Он ехал в Париж на финал Чемпионата регби. Мы решили поехать вместе.

  Потом мы впервые в жизни поговорили об аварии. О недавнем расследовании. Сошлись во мнении, что это - шутка. Итоговый отчет был просто оскорбителен. Странный, со множеством принципиальных фактических ошибок и логических нестыковок. В результате вопросов было больше, чем ответов.

  Мы спросили себя: «На что ушло столько лет и столько денег?».

  И главное - заключение о том, что мамин водитель был пьян, что и послужило причиной аварии, было удобным и абсурдным. Даже если водитель напился, даже если он был пьян в стельку, у него всё равно не могло бы возникнуть никаких проблем, когда он вел машину в этом коротком туннеле.

  Если бы его не преследовали и не ослепили вспышками папарацци.

  Почему этих папарацци не обвинили более решительно?

  Почему они не в тюрьме?

  Кто их послал? И почему те, кто их послал, не в тюрьме?

  Ну да, если бы коррупция и укрывательство не были нормой в наши дни.