Запятнанная кровью ложь

В «Коза Ностре» есть пять влиятельных семей — по крайней мере, те, что правят Чикаго. Семья Де Лука — это моя семья. Семья Леонардо, семья Коломбо. Семья Гамбино, которая принадлежит Энни. Семья Марино и Риччи. Семья Де Лука — самая могущественная из этих пяти чикагских семей, обладающая наибольшим влиянием и бизнесом. Вот почему мой отец занимает место в Элите, или, как они иногда называют это — За Столом. Семьи Джулии и Вивианы, моих друзей и соседок по комнате, Росси и Бьянки, занимают два других места итальянцев.

Я убеждена, что Лео помолвлен со мной только благодаря влиянию и власти моего отца, и мне еще предстоит выяснить, что Коломбо предлагают мне взамен. Но это должно быть что-то важное, потому что мой отец просто так не отдает свои активы, ничего не получая взамен. И я — актив, по крайней мере, моя киска.

Когда я прихожу в студию, Энни делает разминку на станке. Я направляюсь прямо к ней и встаю позади, занимая свою позицию. Мы обе потягиваемся несколько минут, прежде чем она поворачивается и, прищурившись, смотрит на меня.

— Почему ты плакала?

— Я… — Я подумываю солгать ей. Но на данный момент она знает меня лучше, чем кто-либо другой, так что не думаю, что у меня получится. Поэтому вместо этого я говорю правду. — Николай сидел рядом со мной в классе… Сказал, что хочет закончить.

— Что это вообще значит? — Спрашивает она, приподняв бровь.

— Я не знаю. Он сказал, что хочет поговорить. — отвечаю я. — Поэтому я пригласила его на свою вечеринку.

— Ты сделала что? — восклицает она, оглядываясь вокруг и видя, что на нас смотрит множество глаз. Она понижает голос: — Ты что, с ума сошла? Там будет Лео. Ты можешь представить что будет, если тебя поймают?

— Я бы умерла. — Я киваю. — Но мне нужно знать, чего он хочет, Энни. Мое сердце все еще болит.

— Он был подлым, Кэм. — Она вздыхает, ее карие глаза суровы. — Он был не просто немного подлым, он был мудаком. Он мне все еще нравится, но не жди ничего хорошего.

— Я знаю…

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Ага.

— Я здесь ради тебя, детка. — Она сжимает мою руку и снова потягивается, повернувшись ко мне лицом. — И если тебе нужно, чтобы я убила его, я это сделаю.

Я смеюсь над этим, мои глаза снова наполняются слезами. Я ценю этот жест, но мы обе знаем, что она никогда не сможет убить Николая Павлова. Вероятно, у него уже большой опыт убийств людей, и у нее нет ни единого шанса. Нет, единственная, кому он не причинил бы вреда, это я, в этом я уверена, даже если он меня ненавидит. Интересно, со сколькими девушками он был с тех пор, как мы были вместе в последний раз. Скольким он сказал эти три коротких слова? Скольких он умолял на коленях? Но что-то подсказывает мне, что их число не выросло. Вероятно, после этого он немного гордится собой.

— Мы обе знаем, что этого никогда не случится, Энни. — Я закатываю глаза: — Но важна сама мысль…

— Верно? — Она хихикает: — Но теперь пришло время повеселиться, Кэм. Так что забудь о нем и давай станцуем фуэте.

— Хорошо, — говорю я ей со смешком.

С тех пор, как мы были маленькими девочками, мы выступали наперегонки в фуэте. Это было наше дружеское соревнование, чтобы доказать, кто лучше. Обычно у нас был равный поединок, но теперь я начинаю побеждать ее, и конкуренция стала немного более серьезной, чем раньше.

Я встаю в четвертую позицию, слегка сгибаю колени, отжимаюсь в положение ретире, а затем поворачиваюсь. И затем я делаю это снова и снова. За нас никто не считает, так что это просто для развлечения, без соревнования. Но она останавливается первой, а потом и я, смеясь. Она прищуривает глаза, затем закатывает их.

— Полагаю, за этот раз я должна тебе обед. — Это то, что мы обычно делаем друг для друга. Тот, кто проиграл, платит.

— Ладно, но выбирай сама. — Я ухмыляюсь. — Не думаю, что сегодня смогу принимать правильные решения.

— Ты не ошибаешься. — Она соглашается. — Но, может быть, не так уж и страшно дать ему шанс объясниться.

— Просто это будет очень больно.

И я не думаю, что готова к еще большей боли.

14 Лет

Мы с Энни выходим на сцену завершать выступление пируэтом. Я хватаю ее за руку и тащу назад, вглядываясь в толпу, пытаясь разглядеть свою семью и Лео, который, я думаю, тоже как семья. По крайней мере, мой будущий муж и лучший друг. Но трудно сказать, где кто находится, из-за яркого света, бьющего в глаза. Я все равно щурюсь и пытаюсь сделать это еще раз, но безуспешно. Что ж, похоже, мне придется подождать, пока они не придут за мной.

И действительно, как только я возвращаюсь в гримерку, Лео ждет меня с букетом красных роз. Его каштановые волосы блестят, когда на них падает свет, а его мечтательные светло-карие глаза мерцают, когда он смотрит на меня. Бабочки порхают у меня в животе, когда я подхожу к нему ближе, и единственная причина, по которой я помню, что Энни со мной, это то, что она изо всех сил вцепилась в мою руку.