Запятнанная кровью ложь

Камилла начинает всхлипывать, из ее груди вырываются отвратительные звуки, и она смотрит на меня с дрожащей нижней губой.

— Прости, — говорит она мне. — Между нами все кончено, Ник. Мы никогда не будем вместе. Мы никогда не сможем быть всем.

— Остановись, Камилла. — Я хватаюсь за грудь, боль от ее слов заставляет меня упасть на колени, когда я ползу к ней. — Пожалуйста, принцесса, не делай этого.

— Между нами все кончено, Николай, — рычит она, причиняя мне еще большую боль. — Не усложняй это больше, чем нужно.

— Почему тебя волнует, что он говорит? Я справлюсь с этим! — Я с силой хватаю ее за лицо, и она пытается оттолкнуть меня, из-за чего ее руки пачкают мою рубашку кровью. — Он для тебя никто.

— Я не позволю тебе умереть. — Она вздергивает подбородок, и в глубине души я знаю, что между нами все кончено. Потому что она упрямая и не уступит. — Итак, мы закончили.

— Но я люблю тебя. — Мои губы дрожат, и мне приходится вдохнуть, чтобы взять себя в руки. Но мои слезы? Они не прекращаются, и когда я смотрю на Леонардо, зажимающего свою рану, на его лице появляется улыбка. — Пожалуйста.

Камилла достает свой телефон и звонит в 911, сообщая им подробности, пока я пытаюсь осознать, что, черт возьми, только что произошло. Если бы я просто обернулся при виде него, если бы я не пырнул его ножом, если бы я позволил ему причинить ей боль, она бы не бросила меня. Насколько это хреново? Я не смог бы сделать ничего из этого, даже если бы захотел. И она это знает. Вот почему ей так легко принять это решение. Я позволил ему легко манипулировать ею, и теперь я ненавижу себя за это. Если бы только я мог контролировать себя, ничего бы этого не произошло, но я теряю самообладание, когда дело касается Леонардо Коломбо. Только ненависть.

— Прощай, детка, — шепчет она. — А теперь убирайся отсюда, пока не приехала скорая.

Я хватаю ее за затылок и целую в щеку, затем издаю крик, который пугает ее. Это скорее нечто среднее между рычанием и воем, звук, полный боли, которую я чувствую, — разбитого сердца. Я влюблен в эту девушку, и она хочет бросить меня как будто я ничто. Я могу справиться с негативной реакцией, с войной, если потребуется. Даже если это разозлит моего отца, он не допустит неуважения. Он бы отомстил. Я не могу поверить, что она это делает. Мы должны были быть вместе вечно.

Она для меня — все.

Мы — это все.

На Камилле потрясающее зеленое платье-комбинация и черные туфли на высоких каблуках. Ее темно-каштановые волосы уложены сзади, а макияж сегодня легкий. От нее просто захватывает дух. Мою грудь сдавливает, когда я забываю, как дышать, и она одаривает меня понимающей ухмылкой. Маленькая шалунья точно знает, что она со мной делает.

Мы проходим через просторную комнату, она разглядывает красивые фотографии, а я разглядываю ее. Я привел ее на этот аукцион фотографий, так как она попросила меня показать ей то, что я люблю, прежде чем отправиться на ее сольный концерт на «Лебединое озеро» в ближайшее время. Она получила ту роль, которую хотела, главную, и между ней и Энни лишь крошечная напряженность. Камилла пряталась из-за этого, не виделась со своими друзьями. Ну что ж. Это просто значит, что она была наедине со мной больше, чем обычно, и меня это устраивает.

— Тебе нравится? — Спрашиваю я ее, показывая пейзаж пляжа, который принадлежит мне.

Камилла ахает, когда видит мое имя внизу.

— Ник? — выдыхает она. — Я не знала, что здесь будут твои фотографии!

— А как насчет вот этого?

Я указываю на ее портрет, на котором она в черном наряде, пачке и всем таком, танцует на прослушивании. Он черно-белый, что я счел подходящим для роли, которую она играет. Оглядываясь назад, я вижу, что она очарована, ее рот широко открыт, на лице застыли слезы.

— Это с моего прослушивания? — спрашивает она, проводя пальцами по фотографии. — Вау, Ник. Это невероятно.

Я фыркаю. Все, что я знаю, это то, что она великолепна, так что портрет тоже должен быть таким.

— Благодарю тебя, принцесса.

Мы еще некоторое время осматриваемся, по настоянию Камиллы больше задерживаясь на моих портретах, и в конце концов возвращаемся к машине. Я помогаю ей войти, закрываю за ней дверь, затем обхожу вокруг и подхожу к своей стороне.

Прошло много времени с тех пор, как мое сердце было так полно, с тех пор, как я был таким уязвимым с другим человеком. Честно говоря, такого никогда раньше не случалось ни с кем, кроме нее. То, как я люблю ее, пугает, как будто она — последняя капля крови, вытекающая из моего сердца, и я не могу выжить без нее.

Поездка домой проходит в тишине, хотя это комфортная тишина. Ее рука сжимает мою, пальцы переплетаются с моими, когда она украдкой бросает на меня взгляды, которые, как она думает, я не замечаю. Но я замечаю. Я замечаю в ней все. Что она делает, как одевается, как смотрит на меня, когда она уязвима, грустна, счастлива, сердита. Я замечаю все это.

И прямо сейчас?

Ее глаза говорят мне одно: она любит меня.