Запятнанная репутация (СИ)

Развязывая веревку, Снейп заметил, что у него дрожат руки. Он приблизил руки к лицу — запачканные, с содранной на костяшках пальцев кожей — и начал разглядывать их, будто видел впервые. Он чувствовал, что его одежда и волосы пропахли домом семейства Уизли, и Снейпу чудилось, что весь он: его тело, его душа, его разум и побуждения — теперь отравлены вонью рыбы, спиртного, нечистот, немытых тел и грязного белья — вонью Ноктюрн-аллеи. Снейп опять потянулся к сложенной на полу одежде; он говорил себе, что, возможно, ему удастся продать что-нибудь из своих вещей и на вырученные деньги вернуться в Уилтшир — пусть в нищету, пусть в никуда, только бы навсегда оставить зловонный, распутный, алчный Лондон, сгубивший его жизнь. В голове Снейпа всё еще звучала баллада, услышанная утром: «И пошли мы на темное дно, на дно, на дно — за русалкой на темное дно!». Он никак не мог от нее избавиться, словно Ноктюрн-аллея, ревниво следившая за своей жертвой даже здесь, в Вест-Энде, тянула к нему свои щупальца, нестройным кабацким пением напоминая, что Снейп всё еще принадлежит ей, что она уже никогда его не отпустит. Снейп перебирал одежду, но песня, слившаяся с болезнью и с невеселыми его мыслями, наплывала гудящим потоком; в глазах Снейпа темнело, он не мог разглядеть, что держит в руках, и начинал заново. Постепенно Снейп перестал понимать, зачем он это делает — просто снова и снова перебирал свои пожитки, завороженный и убаюканный этим однообразием. То усиливаясь, то затихая, накатывая с головной болью и вплетаясь в биение сердца, звучала песня: «…на темное дно, на дно, на дно — за русалкой на темное дно…»

Снейп не сразу обратил внимание на заскрипевшее окно — лишь после, другим сознанием, он восстановил в памяти скрип и легкие шаги. Ему не хотелось оборачиваться — Снейп отчего-то боялся сбиться со счета — и вошедший, постояв немного у него за спиной, наконец сам нарушил молчание:

— Почему вы ушли, мистер Снейп? — тот не ответил, продолжая перебирать одежду, и Драко, поколебавшись, позвал уже громче: — Мистер Снейп, сэр!.. Неужели вы… бросили меня? — Драко присел на кровать рядом со Снейпом. — Наверное, так и есть: вы меня бросили, — сказал он горько. — Я думал, вы другой — а вы такой же, как лорд Волдеморт, такой же, как все они… Натешились мною и вышвырнули, точно бездомного щенка… — Драко всхлипнул. — Зачем вы принудили меня полюбить вас? Моя бедная матушка доверяла вам, а вы так со мной поступили… Воспользовались моей неопытностью и матушкиной доверчивостью… Соблазнили меня, а теперь бросаете…

Снейп повернул голову. Драко сидел, забравшись на кровать с ногами, и в полумраке слабо светилось его маленькое бледное лицо. Он потянулся было к Снейпу, но тот перехватил и сжал его тонкую руку.

— Довольно, — проговорил Снейп словно бы через силу.

Драко подался вперед.

— Мистер Снейп, — прошептал он, глядя Снейпу в лицо широко раскрытыми кукольными глазами. — Мистер Снейп, сэр, я люблю вас. Даже после всего, что вы со мной делали, после всех тех ужасных вещей, что вы заставляли меня делать для вас, я всё равно вас люблю…

— Довольно, — повторил Снейп. — Прекрати.

Но Драко не замолкал — он продолжал говорить, захлебываясь словами и рыданиями, всё громче и громче, и прижимался к Снейпу всем телом, пытаясь повалить его на себя.

— …Я знаю: я ничего не значу для вас, вы лишь используете меня для удовлетворения своей похоти; но я не могу, не могу вас ненавидеть, я слишком сильно вас люблю, — по гладкой, словно фарфоровой, щеке Драко поползла слеза. — Что вы со мною сделали, мистер Снейп? Из-за вас я стал бесстыдным… порочным… Мой отец узнает об этом и отвернется от меня… я уже не смогу взглянуть в глаза моей бедной добродетельной матушке… но я так люблю вас, так вас люблю, делайте со мной всё, что пожелаете, я не буду противиться, — всё, что хотите…

Драко скользнул рукой к паху Снейпа, одновременно мазнув губами по его губам. Они упали на кровать; Драко привычно обмяк, раздвинул ноги, обвил руками шею Снейпа, притягивая его к себе. Снейп вновь ощутил его запах — нежный, едва уловимый аромат кожи и волос, и еще чего-то тошнотворно-приторного, что напомнило ему соломенный тюфяк в доме у Уизли, фальшивые стоны за окном и самого Драко, жемчужно-белого в темноте, обнаженного, податливого, сжимающего Снейпа своей нежной трепещущей плотью.

— Прекрати, — хрипло прошептал Снейп. — Прекрати, прекрати, прекрати… — повторял он в исступлении, с каждым словом крепче сдавливая тонкую шею.

Драко выгнулся, приоткрыв влажный маленький рот — Снейп увидел его мелкие хищные зубы и показавшийся меж ними язычок, розовый, как у котенка. Снейп никак не мог высвободить свои руки: Драко крепко вцепился в них тоненькими холодными пальцами, вис на них — отталкивая ли, притягивая ли? — и Снейп почувствовал, как хрупкое юношеское тело опять, как и прежде, чутко вздрагивает и раскрывается, словно жаждет вобрать его в себя целиком. Охваченный отвращением к самому себе, Снейп отшатнулся, вскрикнув:

— Прекрати это!