Запиханка из всего

– Извольте. Разметка на шкале до ста двадцати процентов, чтобы показывать, когда ротор больше механически не соединен с турбиной. После чего, по известной формуле профессора Ожурдви-Онюи, можно расчитать нормативный диаметр очка в микрометрах, стоимость ремонта в тысячах евро и глубину погружения в… Проблему. Если, конечно, пилот хорош настолько, чтобы посадить вертолет одним куском на чистой авторотации.

Пилоты заржали, даже позабыв о приметах. Турбина загудела на расчетных оборотах, вертолет поднялся и взял курс на юг. Впрочем, над Аризонской полупустыней Лежер не находил разницы, куда лететь. Вот родись он местным апачем… Или команчем… Или еще каким Зорким Глазом… Лежер только мог видеть, что над нежно-розовыми просторами пустынного утра застывшее торнадо Аризонского Лифта уходит за спину.

– Комиссар… Мы куда?

Де Бриак сверился с планшетом:

– Плезант-вилль… Не знаю, что это. Там нашли ячейку негров-исламистов.

Лежер угрюмо кивнул:

- “Умконто ве сизве”, так называемое “копье нации”, верно?

Де Бриак тоже наклонил голову:

– Те самые, что брали заложников под Лифтом, в шапито. А, поскольку вы у нас теперь специалист по стрельбе сквозь стену, то…

– Я-то здесь причем? Главное – гигагерцовый локатор, а попасть на таком расстоянии ребенок сможет.

– Не скажите, – тут уже вмешался звонкоголосый пилот, – мы вот служили в Мексике, и как раз попали на прорыв Стены, три года назад.

– Эмигрантский бунт?

– Именно. Вроде бы ты знаешь, что этот человек – сволочь, и надо уже стрелять. Но, когда тебе всю жизнь парили мозг, что даже эта сволочь все-таки человек… Нажать на спуск не так легко…

В широких окнах под вертолетом просыпалась земля. Столовые горы, сложенные как бы стопкой из сотен и тысяч блинчиков разных оттенков коричневого, золотого и бурого. Ступенчатые склоны, выглаженные ветром в извилистые стены. Нежно-лиловые тонкие тени, забегающие не за углы – в пределах видимости не нашлось ни одной горы с острыми углами – просто за очередной округлый каменный пень исполинской ширины. Черные до синевы тени глубоко в руслах рек. Красноватая пыль над горизонтом – восходящее солнце делалось все менее кровавым по мере подъема, и все краски тоже понемногу светлели, набирая золотые и молочные оттенки. Кактусы из черных запятых на фоне горизонта сделались белесыми, заблестели осевшей росой – лишь оторвавшись от земли, Солнце вернуло им зеленый цвет, и то неяркий. В полупустыне-полустепи ярко горели только бурые и охристые выходы глины.

Лежер пошевелился, потянулся, и все же спросил:

– Комиссар, а снаряжение?

– Все возьмем на месте, военные открыли ближайший арсенал. Стандарт НАТО, для вас проблем не создаст.

– И что, им некого посадить в бронескафандр?

– Чтобы послать под пули кого-нибудь ненужного, надо сперва нанять кого-нибудь ненужного, – комиссар вздохнул. – А после Нанкинского “биржевого тарана”, сам знаешь, у дяди Сэма денег нет.

Лежер подождал-подождал, не дождался и переспросил:

– Что не смеетесь, авиация?

Отозвался хриплый:

– Когда Китай сбросил наши гособлигации, лично я потерял дом и хорошую машину. Так что извини, бравый француз. На этот раз не смешно.

* * *

– Не смешно! – загрузив шесть палаток, Змей умудрился еще разгрести в кабине микроавтобуса одно место.

– Легат наша крыша. Если он просит привезти человека на разговор, какие поводы отказывать? И зачем? Проблемы себе искать? Не бойся, Серый, не съест он тебя… Залезай. Смотри только, сиденье не слишком чистое.

– Так я и не лицом туда сажусь.

Высоко поднявшееся солнце осветило полянку среди соснового леса – уже старательно прибранную, потому как флип санстанции ждали с минуты на минуту. Парусники утащил большой трейлер, часть вещей разобрали клубни, неподъемные двухслойные шатры запихали в Змеев микроавтобус… Даже через трое суток игры Сергей не привык воспринимать людей в ролях. Наверное, для этого надо играть полгода или больше… Или просто иметь пластичную психику ролевика, мгновенно принимающую все правила и условности каждой новой игровой Вселенной – а без этого и три года можно ездить на игры, но так ничего и не прочувствовать…

Сергей помахал рукой команде и нырнул в белую машинку. Задвинул дверь. Змей осторожно выбрал разношенное сцепление.

Минут через двадцать ухабистая грунтовка вывела полуживой “Судзуки-вагон” к трассе, где маленьким колесикам сразу ощутимо полегчало, и мотор перестал завывать, как волки под обрывом. Змей выдохнул, расслабил плечи, покосился на спутника:

– Ну, как тебе наш клуб?

Сергей подумал.

– Не обидишься?

Змей тоже подумал.

– Наверное, нет.

– Как наш интернат. Мне сперва казалось, тут свобода… И вообще. А теперь смотрю, вы точно так же под колпаком как мы. Только у вас колпак шире.

Змей вспомнил отца и сказал:

– Думаю, у взрослых такая же фигня.

Сергей хмыкнул:

– А ты чем не взрослый? Работаешь, людьми управляешь, клубом этим своим. Что тебе отметка в паспорте прибавит?

Змей поморщился, почесал нос о предплечье, не снимая руки с руля.